ДОКТОР УЛЬРИХ: Пульс немного учащенный, только и всего. Тревожиться не о чем.
РУФАННА: Есть еще кое-что. Но я знаю, что вы очень заняты. Не хочу отнимать у вас время.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Я весь в твоем распоряжении, милая. Ты не представляешь, какое чудесное действие оказывает на меня один твой вид! Это как если бы все вешние цветы, какие только есть на свете, вдруг распустились в этой старой мрачной приемной. Ты только представь, Руфанна. Перед тобой открыт весь мир! Ты волнуешься и это не удивительно. Да и кто бы не волновался на твоем месте? Но ты в полном порядке. Ты совершенно здорова. (ненадолго умолкает) А как там Джесс?
РУФАННА: (вздрагивает) По-моему, он нервничает еще больше, чем я, доктор. Джесс очень… раздражительный в последнее время. То и дело… цепляется ко мне по малейшему поводу.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Что сделаешь, такой у него характер.
РУФАННА: Представляете, он ревнует!
ДОКТОР УЛЬРИХ: (не придавая ее словам значения) А кто бы не ревновал?
РУФАННА: Если я вам скажу к кому, вы удивитесь не меньше, чем я.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Может, я угадаю?
РУФАННА: Этого, я думаю, никто не угадает… К маленькому Джуду Фарнхему.
ДОКТОР УЛЬРИХ: К Джуду!
РУФАННА: Я знаю, что вы скажете… что он еще…
ДОКТОР УЛЬРИХ: (завершая ее фразу) совсем ребенок.
РУФАННА: (мечтательно) Но я на днях заметила и посмеялась — а Джесс, кстати, из-за этого надулся — что на щеках у него уже пробивается чуть заметная золотистая поросль, мягкая как кукурузный шелк.
ДОКТОР УЛЬРИХ: (смеясь) Что ж, тогда скажи Джессу, чтобы поревновал к кому-нибудь другому.
РУФАННА: И с Джудом вместе так здорово. Он мой самый близкий друг, после Джесса, конечно.
ДОКТОР УЛЬРИХ: (задумчиво) Конечно.
РУФАННА: И маме так приятно, что на Джуда всегда можно положиться, когда он нужен. А ведь подумать только, доктор, Джуд мой дядя! При том, что он младше меня, по меньшей мере, на три года. Только представьте, иметь четырнадцати-пятнадцатилетнего дядю. Разве не прелесть? (Встает) Но я, наверное, отвлекаю вас от важных пациентов.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Нет, подожди Руфанна. (Удаляется в глубину сцены, достает что-то из застекленного шкафчика и приносит Руфанне) Если почувствуешь себя расстроенной или будешь слишком нервничать, милая, принимай вот это. Бери смелее. (вручает ей коробочку с таблетками). Действие у них не сильное, милая. Они просто помогают немного успокоиться. (Руфанна берет коробочку, с любопытством ее разглядывает и благодарит доктора Ульриха) Приходи ко мне, когда пожелаешь, милая девочка, в любое время. И без всякой записи. Безо всякой записи.
Cвет гаснет
Сцена вновь освещается, и мы видим Руфанну, которая стоит посреди небольшой гостиной у себя дома.
РУФАННА: Я не решилась этого сказать. Открыть ему правду о том, что так меня мучает! А ведь Доктор Ульрих такой отзывчивый. Он всегда доброжелателен — все отмечают в нем эту черту. Но я знаю, глаза его способны вспыхнуть от гнева. О, что бы было, поведай я ему правду, или то, что я считаю правдой. Прошло уже больше двух месяцев… и я изменилась. И Джесс знает об этой перемене. Я сказала ему, что все это от волнения и от мысли, что через месяц после выпускного бала мы поженимся. Месяц после бала, на котором мне предстоит быть королевой. Всего один месяц. Месяцы, ими правит луна! Над мужчинами у нее нет такой власти, у этой крадущейся по небу и теряющей свой след на западе владычицы — Луны. …Мне не забыть того, что случилось. Мой дядя. Скорее мой собственный ребенок — таким он мне всегда казался. Как могли мы броситься в этот омут, когда впереди ждало столько всего важного, так много стояло и стоит на кону. О, о… (укрывает лицо ладонями) Мамы почти никогда не бывает дома. После папиной смерти, как она сама мне часто напоминает, ей приходилось быть мне одновременно и матерью и отцом, оберегать меня, зарабатывать нам на жизнь и так далее. «Как я рада, — часто повторяла она, — что у тебя есть такой любящий и верный близкий человек, как твой дядя Джуд». О, Боже, если бы она только знала, если бы она только… (почти беззвучно) только… (она вспоминает, как все случилось)
Входит Джуд, смуглый мальчик с бронзовой кожей