ДЖУД: Эй, глянь что случилось, Руфанна. Вот ведь угораздило. (Смеется)
РУФАННА: Что у тебя с рубашкой?
ДЖУД: (продолжает смеяться) Как что! По ней и так все видно, от нее теперь одни клочки. Я налетел с велика прямо на изгородь из кустов и весь ободрался. Там в ней что-то шипастое растет, сплошные колючки, острющие как копья.
РУФАННА: (тоже смеясь) Конечно, там ведь колючий боярышник.
ДЖУД: И чего мне теперь делать, Руфанна? Смотри, в каком я виде.
РУФАННА: Знаешь, у нас остались папины рубашки…
ДЖУД: А не думаешь, что будет как-то нехорошо, если я одну из них надену?
РУФАННА: Не вижу тут ничего плохого. Не ходить же тебе в этих лохмотьях.
ДЖУД: Ну, если скажешь.
РУФАННА: У матери ты главный любимчик, и я уверена, она будет не против. Да ей и не обязательно рассказывать. Так что давай, снимай-ка смелее рубашку и посмотрим, подойдет ли тебе какая-нибудь из отцовских.
ДЖУД: Но Руфанна…
РУФАННА: Не будь таким скромником, Джуд. И потом (смеется) ты ведь мой дядя.
ДЖУД: (выдавливает неразборчиво) Вот ты как теперь? Раз так, лучше бы я им не был.
РУФАННА: Ты не должен говорить мне таких вещей. (заметно, что ей приятно, что он это сказал).
ДЖУД: Почему не должен, Руфанна?
РУФАННА: Потому что я помолвлена.
ДЖУД: Ах, вот в чем дело.
РУФАННА: (вспыхивает в гневе) Да, в этом.
ДЖУД: Ну-ну, с Джессом Ферренсом!
РУФАННА: Его и мои родители нас обручили, когда нам с ним было… почти столько же, сколько тебе сейчас. Это был особый церковный обряд, Джуд.
ДЖУД: Но Руфанна, это ведь все равно не какое-то там обязательство по закону, верно, с обрядом или без?
РУФАННА: Самое настоящее обязательство, по крайней мере, так считает Джесс.
ДЖУД: А ты сама?
РУФАННА: Знаешь-ка что! (Они вдруг затевают возню и принимаются носиться друг за другом по комнате, как дети, играющие в салки.)
ДЖУД: А я вот так… (целует ее украдкой)
РУФАННА: Джуд, Джуд. Давай, снимай рубашку, раз уж она все равно на тебе не держится, а я схожу наверх и принесу тебе новую. (Когда он остается голым по пояс, взгляд ее случайно падает на его грудь). Знаешь, Джуд, она у тебя потрясающая…
ДЖУД: (возбужденно) Что, Руфанна?
РУФАННА: Уверена, любой скульптор мечтал бы вылепить твою грудь… И кожа у тебя там такая белая. Почти как у девушки.
ДЖУД: Ой, ну надеюсь, не совсем как у девчонки.
РУФАННА: Ты не то слово какой красивый. Пойду наверх и принесу тебе рубашку.
ДЖУД: Да брось (внезапно касается ее, а потом прижимает к себе.)
РУФАННА: Джуд, Джуд! (Вырывается от него и уходит)
ДЖУД: (Садится и потирает правой ладонью глаза) Боже мой. Ее запах, на что он похож? На аромат какого-то дикого цветка, которому я не знаю названия. А у меня из подмышек воняет. (Поочередно принюхивается к своим подмышкам). Обещана в жены Джессу Ференсу! Ну это мы еще посмотрим.
Снова возвращается Руфанна и приносит одну из рубашек покойного отца. Она заметно переменилась из-за того, что произошло между ней и Джудом. Она холодно протягивает ему рубашку.
РУФАННА: Вот Джуд, надевай, и думаю, тебе лучше вернуться домой.
ДЖУД: Хочешь, чтобы я ушел? Но почему, Руфанна? Почему?
РУФАННА: Потому что.
ДЖУД: Руфанна, ты когда-нибудь замечала, как это здорово — всей кожей ощущать свежий воздух, в смысле, когда на тебе ничего нет. Мы срослись с одеждой, и поэтому, когда кожу тебе щекочет ветерком — как мне сейчас — ты чувствуешь себя как никогда живым и свободным, Руфанна. Это как вырваться на волю из тюрьмы. В теле такая бодрость, кода оно ничем и не скованно и не стянуто.
РУФАННА: Перестань.
ДЖУД: Нет, нет, это правда. Посмотри на меня.
РУФАННА: Я уже насмотрелась. А теперь прекрати. Надевай рубашку и иди домой.
ДЖУД: Руфанна, а знаешь что. Я тоже хочу увидеть твою грудь. Это не честно, что тебе на мою смотреть можно, а мне на твою нет.
РУФАННА: Джуд. Хватит. Перестань немедленно. Надевай рубашку и уходи.
ДЖУД: Не бойся, коснись моей груди, ветерок ее так приятно остудил. Ага, да ты у нас трусишка. Прикидываешься первой из всех девчонок, а сама вся такая правильная, как старая дева.