На сыром, прохладном Севере не встретишь ядовитых тварей, зато на знойном Востоке они кишмя кишат. Человека, ужаленного гёмюлгеном (восточный удавчик) вряд ли довезут до врача. Яд водяной змеи уже многие века туркменские знахари вымывают водой…
Предки наши, завоевывая лучшие в мире земли и очаровываясь их красотой и богатством, не оседали на захваченных территориях. Родные просторы с их обжигающим зноем все равно манили, притягивали. На защиту своей земли туркмены вставали грудью, они поливали ее горьким потом, создавая на ней изобилие.
Красоту туркменской природы, ее щедрые дары описывал еще греческий ученый Диодор, живший в I веке до нашей эры. А вот выдержки из трудов великого историка древности Страбона:
…»Захватив все города Гиркании, Александр Македонский добрался до местности под названием «Счастливое население». Ни одна страна мира не может сравниться с ней по богатству и диковинным плодам. Каждый куст винограда дает здесь до 450 килограммов ягод, а каждое инжировое дерево – до 3 тонн плодов. Зерен, падающих на землю во время жатвы, с лихвой хватает для закладки будущего богатого урожая. Там есть дерево, похожее на дуб. Из его листьев сочится влага, похожая на мед. Местное население использует этот сок в пищу. В лесах занимаются пчеловодством».
…»Окруженный песками оазис орошается рекой Марг. Удивительны земли Маргианы. Там растет необычайный виноград, каждая гроздь которого достигает в высоту двух локтей. Для охраны этого плодородного оазиса Антиоха возвели стену шириной в 5,2 метра и длиной 250 километров»…
Сегодня, пролетая над Туркменистаном на самолете, то тут, то там замечаешь развалины древних городов, которым несть числа. В годы независимости мы получили возможность глубокого изучения собственной истории, в том числе и истории земледелия. С большим интересом знакомясь с ней, я наткнулся на необычные сведения и только тогда понял, почему отцы и деды наши сравнивали эту землю с душой, сердцем.
История подтвердила, что родиной белой пшеницы – ак бугдая является Туркменистан. Ожило, заговорило пшеничное зерно, выращенное здесь пять тысяч лет назад и найденное сравнительно недавно в окрестностях Анау…
Огуз хан туркмен мечтал о том, чтобы превратить свой край в цветущий сад. Перед тем, как пойти в бой, каждый воин был обязан посадить деревце – иначе его не брали в поход. Со времен Огуз хана наши предки на лето переезжали в предгорье, в окрестности Бахардена, Дуруна – самые привычные места оседлой жизни нашего народа. Считалось большим грехом вырубать можжевельник в горах. Но вот в прошлом веке, собираясь прокладывать здесь железную дорогу, не стали возить шпалы издалека. Местные скряги, которым посулили хорошие деньги, без зазрения совести вырубали в горах лес, который шел на изготовление шпал. Именно после этого вековые арчи Копетдага были пущены под топор, стали самым ходовым товаром.
Сегодня мы осваиваем и засеваем около двух миллионов гектаров земель. Но предки-то наши обрабатывали практически все пахотные земли! Не случайно, если смотреть сверху, вся наша земля похожа на пашню. И кругом каналы, канавы и арыки, арыки, арыки… Проложенные в Кесеаркаче, Дехистане, Миссериане, в окрестностях Балкана, на равнине Хаверан, в Мерве, Амуле, Ургенче, Этреке, Гургене, эти водоводы, словно кровеносная сеть, опутали всю нашу землю. Они – символы жизни, трудолюбия туркмен.
По сей день сохранились на нашей земле колодцы глубиной двести, триста метров. Наши предки рыли их среди сыпучих песков, добираясь до подземных источников с помощью чёвлюков (чёвлюк – сплетенный из прутьев акации цилиндр, опускаемый в колодец, чтобы не осыпались его стенки). Эти колодцы так глубоки, что, кажется, достают до самого сердца Земли. Туркмены называли их «йылдызбойлы гуюлар», что означало: до их дна так же далеко, как до звезды на небе.
Если вспомнить, что девяносто процентов туркменской земли занимает пустыня, нетрудно представить, сколько тысяч колодцев требовалось для поддержания здесь нормальной жизни. Именно столько и было вырыто предками, ведь они всегда стремились к мирной жизни, придавали ей огромное значение. Кроме того, они рыли колодцы (сарбоды), в которые стекала дождевая вода с такыров. Всю зиму люди накапливали ее впрок – для жаркого лета. Зимой в огромные котлованы (гарданы) сбрасывались спрессованные комья снега, которые уплотняли, забрасывали кустарником, а уже потом засыпали песком в метр-два толщиной. Летом талая вода была подобна живительному соку…
Наши предки умудрялись и из гор добывать прозрачную, как слеза, родниковую воду. Они рыли кяризы длиной в несколько километров, прокладывали целые тоннели в горах, добывая из их скалистых недр грунтовую воду и пуская ее на поля. Кяриз – очень сложное гидротехническое сооружение, представляющее из себя систему колодцев, соединенных подземными арыками для извлечения грунтовых вод. Кяризгены (строители кяризов) тянут траншеи за несколько километров от горы к ее подножию. Через каждые тридцать-сорок метров роется колодец, землю и камни из которого с помощью колоды вытаскивают наружу. Когда видишь горы грунта возле колодцев, понимаешь, как любили жизнь наши предки, какой они обладали волей к созиданию, талантом к жизнеустройству. Если бы можно было мысленно представить картину всех городов, возведенных туркменами за пять тысяч лет своего существования, наверняка, они покрыли бы всю планету.
Жизнелюбие и основательность туркмен – от их способности душой воспринимать окружающее их жизненное пространство, сливаться с ним в мудрой и активной жизнедеятельности. Собираясь вырыть канаву, туркмен вешал на шею кобыле набитый песком мешок и выгонял ее по предстоящему течению воды. Тяжело груженная кобыла по инерции шла в нисходящую сторону. Вослед ей люди ставили вешки, а уже потом прокладывали в этом направлении арыки, канавы.
В древности туркмены, собираясь обосноваться в каком-нибудь месте, проводили его предварительную проверку. Для этого ставили в нескольких местах кувшины с водой, а к длинной палке, воткнутой в землю, привязывали кусок мяса. Через некоторое время старейшина аула в сопровождении почтенных стариков производили проверку. Если вода зеленела, а мясо портилось, – жить в этом месте нельзя. Не случайно у туркмен есть поговорка: «Не получилось дом построить – земля не приняла». Не обладая соответствующими знаниями, а лишь на основе жизненного опыта и природной интуиции наши предки знали о благоприятных и неблагоприятных для жизни зонах земли.
… Когда переполняется кладбище и надо открывать новое, туркмены не станут хоронить кого попало в первой могиле. Это должна быть могила человека-ангела, и не обязательно, чтобы он был муллой, ахуном, ишаном, главное, чтобы при жизни это был замечательный человек.
… В давние времена большой аул снаряжает в путь караван за зерном, однако в назначенное время караван не возвращается. Проходит полгода – о нем ни слуху, ни духу.
Родственники пропавших, оседлав коней, объезжают все места окрест вдоль и поперек, справляются в соседних аулах, но караван словно сквозь землю провалился!
Конечно, по тем, кто пропал живьем, поминки не справишь, так что землякам ничего не оставалось, как жить дальше и ждать хоть каких-то известий. Прошло лет семь-восемь, как аул взбудоражила весть, что где-то чабан наткнулся на человеческие кости. И опять всадники отправляются в путь. Выяснилось, что разбойники, напав на караван, ограбили его, а людей убили и закопали, чтобы не было запаха тлена. «Что же делать?» – горько задумались земляки: ведь в те времена не существовало понятия «братская могила».
На помощь пришла древняя мудрость туркмен: останки укладывают в ряд, кровные родственники погибших по одному делают кинжалом надрезы на запястье и роняют капли крови на кости скелетов. Если кровь капает не на родственную кость, она стекает с нее, если же это родня, то капля буквально впитывается в кость, словно в песок…
Так каждый отыскал своего брата, родственника и похоронил его как подобает. «Сюнк хоссары» (родня по кости) – до сих пор говорят туркмены.