— Это так страшно, так страшно, и оно так близко, — зарыдала она.
— Ничего страшного, девочка, мы с тобой, — обнял ее Максим и ласково погладил по голове. — Там действительно все так плохо? — поинтересовался он у Лилит.
— Пистолет в правой руке, — сказала та, — но дверь была заперта с внутренней стороны.
— Понятно, — помрачнел Замятин. — Когда эта сволочь успокоится?!
— Кто? — встрепенулась Вероника, отрывая мокрое лицо от его пиджака. — Ты знаешь, кто это убивает?!
— Разумеется, — холодно ответил ей Замятин, — это действует изощренный маньяк, но скоро его найдут и поймают. Не беспокойся, — мягче добавил он, — с тобой ничего плохого не случится.
— Я пойду, — встряла Лилит, кивая в сторону гримерки, куда спешили сотрудники правоохранительных органов.
— Да, иди, — согласился Замятин, — постарайся, чтобы наши имена не всплыли в этой некрасивой истории.
— Ты меня знаешь, — улыбнулась Лилит, повернулась и пошла обратно.
— Откуда Лилит узнала, что ты приедешь? — забеспокоилась Вероника. — Она тебе не звонила. А меня вела целенаправленно к тебе!
— Мы договорились заранее, — повернул девушку к выходу Максим. — Разве ты «против»?
— Нет, — сказала она.
— Куда поедем гнать прочь грустные мысли? — игриво поинтересовался Максим. — Мой железный конь закусил удила.
— Ой, у меня же свой конь, — вспомнила Вероника, — он такой красивый, спасибо тебе.
— Рад, что подарок понравился, — Замятин, продолжая вести Веронику, поцеловал ее макушку. — О нем не волнуйся, я дам распоряжение, машину пригонят, куда потребуется. Так куда мы едем?
Они вышли из павильона, никто, к изумлению Вероники, даже и не попытался их сдержать, словно они были бестелесными приведениями, хотя все входы и выходы уже сдерживались охраной. Но этой мелочи Вероника не придала особого значения, после убийства Инги Стебловой они вышли также беспрепятственно.
Молча, в обнимку, они подошли к серебристой машине Замятина. Он открыл дверцу и бережно усадил Веронику на пассажирское место рядом с водителем, сам сел за руль.
— Куда поедем, дорогая? — повторил вопрос Максим, — бутики, салоны, ночные клубы? Замечу, что сейчас двенадцатый час ночи. Лучше направиться в ночной клуб…
— Я хочу в храм, — перебила его Вероника и сняла очки.
— Куда? — поразился Замятин.
— В церковь, храм, собор, туда, где открыто в двенадцатом часу ночи. Я буду молиться.
— Ты делала это раньше? — усмехнулся Замятин.
— Нет, — честно призналась Вероника, — но сейчас хочу.
— Ладно, — помрачнел он и вдавил педаль газа до отказа, — поедем в церковь!
По дороге Замятин рассказал Веронике, что сам посещает культовые заведения достаточно редко, но денег на благотворительность в этой сфере не жалеет, так что наверняка знает, что одну старую церковь им точно откроют в любой час дня и ночи. И Вероника сможет делать там все, что будет угодно ее душе, хоть станцевать на паперти. Мешать им все равно никто не станет.
Они выехали за город, свернули с трассы на проселочную дорогу, Вероника заметила, не смотря на отдаленность от города, эта проселочная дорога была достаточно широкой полосой с асфальтовым покрытием. Смутные подозрения, что Замятин везет ее к себе в загородный дом, не оправдались.
Серебристый автомобиль остановился у жилого дома. Но по внешнему виду небогатого строения можно было сразу определить, что здесь проживают люди со скромным достатком. Максим попросил девушку подождать его в машине, сам вышел и направился к темному окну.
— Батюшка! Батюшка! — Максим забарабанил пальцами по стеклу. — Это Замятин, у меня срочное дело.
Вероника рассеянно наблюдала за происходящим.
Через несколько секунд окно распахнулось, и из темноты показалось бородатое лицо и рука, державшая горевшую свечку.
— Господин Замятин! — явно обрадовался священник, — подождите, я сейчас.
— Батюшка, прихватите ключи от церкви, — посоветовал ему Максим.
Тот кивнул и исчез.
Через несколько минут, которые показались Веронике вечностью, священник вышел из дома, гремя связкой ключей. Он подошел к поджидавшему его Замятину, они о чем-то пошептались, батюшка кивнул и пошел по дороге вперед. Максим вернулся в автомобиль и натянуто улыбнулся Веронике. Они тихо поехали по пустынной улице поселка следом за священником.
Картина более чем странная представилась бы взору случайного прохожего. Едва освещаемая фарами дорога, по которой бредет сгорбленный, словно подозревающий нечто нехорошее, батюшка в длинной черной рясе, подпоясанной холщовым кушаком. За ним, практически на цыпочках, если так можно выразиться в отношении машины, двигается серебристый автомобиль, за тонированными стеклами его виднеется перепуганное личико привлекательной блондинки с отпечатком трагизма в зеленых глазах. Впрочем, прохожий вряд ли разглядел бы печальные глаза Вероники, да и никаких прохожих не было. Коттеджный поселок спал вместе с жителями и беспокойными собаками.