быстро повернуть назад к Днепру.
Надежда поляков на возвращение всей Малороссии под
польскую власть выказывалась тогда суетною: ничего не значило, если
какой-нибудь малороссийский городок, увидя под стенами своими
польские силы, сдастся и жители его признают польского короля
своим законным, исконным государем. В одни ворота они готовы
были пустить к себе поляков, в другие - москвитян, как только
поляки от них удалятся. <Король, говорит украинский летописец>, своим походом на левую сторону Днепра не сделал себе много
добра, а немало причинил зла украинцам. Последним приходилась
беда с двух сторон: тут поляки да правобережные козаки разоряли
их, требуя покорности польскому королю, а там свои
малороссийские власти именем царя наказывали их за то, что они покорялись
полякам, хотя бы в крайней нужде. Еще не успел Ян Казимир
отойти от Глухова, как уже позади него началась расправа над теми, которые временно ему покорились. Из Переяслава вышли в числе
четырех тысяч московские ратные люди в Воронков наказывать та-
25
мошних жителей за покорность королю. Не сделавши там на
первых порах ничего, они двинулись к Барышполю, где Собеским
поставлено было 150 гайдуков: эти гайдуки погибли в сече, исключая
тридцати человек. Барышпольцы сдались; московские люди только
ограбили их, потом воротились к Воронкову, взяли его и поступили
там суровее за то, что жители сразу не сдались им; они сожгли
городок, перебили жителей и воротились в Переяслав, но там
застали они волнение: переяславские жители поднялись против
московских ратных людей, перебили многих из них, оставшихся в
городе, и встречали пушечными и ружейными выстрелами
возвращавшихся от Барышполя и Воронкова. Царские ратные люди
не сладили тогда с переяславцами и ушли в Киев. Над другими
городками, северскими, покорявшимися королю и Тетере, вел
жестокую расправу Бруховецкий после ухода королевского войска из-
под Глухова; не давалось пощады царским изменникам, истребляли
их семьями, жилища их сожигали до тла. Только Кролевец избежал
страшной мести тем, что по уходе короля жители, не дожидаясь
Бруховецкого, сами напали на оставленных в городке польских
жолнеров, одних перебили, других, успевших уйти от бойни*
прогнали, разграбили оставленное в этом городке имущество короля и
польских сенаторов.
Собеский, возвращаясь с войском на правый берег, издал к
жителям левой стороны Днепра универсал такого содержания: <Теперь уже нечего нам воевать, мы люди свои; можем уладить
между собою и устроить все дружелюбно; вот уже начались
переговоры о мире с Москвою; есть надежда, что при помощи Божией
мир состоится. Пусть же только одни войсковые люди обращаются
с оружием, а посполитые должны прекратить свои взаимные
раздоры, обратиться к земледелию и с наступлением весны заняться
засеванием полей, уповая на Бога и ожидая утешительных плодов
от дел рук своих. Его величество король приказал мне обнародовать
его волю: пусть Украина остается в настоящем положении до
окончания мирных переговоров, исполняя обязанность давать войску
продовольствие и квартиры в местечках. Жители, однако, не будут
терпеть от своевольства жолнеров, которым дано строгое
приказание обходиться с хозяевами дворов дружелюбно, жить смирно и
оказывать помощь всем, кто будет ее требовать>.
Не верили украинцы этому универсалу, а толковали его так, что поляки потерпели неудачу и теперь хотят подобру-поздорову
убраться с левой стороны Днепра. Толпы дейников наскакивали
на возвращавшееся войско Собеского и Тетери; приходилось
королевским военным силам на своем обратном пути каждым шагом
овладевать с бою. Близ Сосницы напал на Собеского Скидан, но
был разбит, схвачен и посажен на кол; однако это не остановило
других. На пути, до самого Днепра, дейнеки преследовали коро-
26
левское войско и сзади и с боков, особенно когда приходилось
проходить сквозь леса и переправляться через воды; в селах и
деревнях жители не давали жолнерам хлеба и лошадям корма; потеряв верховых лошадей, польские конники должны были, иду-
*и пешком, тащить на себе свои седла, а между тем, от
изнеможения сами чуть двигали ноги. Когда пришлось им
переправляться через Днепр, тут присоединился к Собескому Чарнецкий, проводивший короля к Могилеву и ворочавшийся в Украину.