- Это, - сказал гетман, - все оттого, что полковники вас
обижали и на вас поговаривали, а я им верил; теперь же верить
больше не стану. А ты, отец архимандрит, помири меня с
епископом Мефодием; пусть бы он оставил против меня всякую злобу.
Мы бы стали промеж собою любовно жить, в совете, и тогда во
всем крае малороссийском люди пребывали бы в покое.
Иннокентий Гизель из Гадяча отправился в Нежин, к
гостеприимному епископу, передал ему о своем свидании с Бруховецким
и, с своей стороны, убеждал Мефодия примириться с гетманом.
Раздраженный против Москвы, Мефодий был как нельзя более
рад, услышавши такое предложение. Он отправился в Гадяч.
Примирение с гетманом состоялось наилучшим образом. В
утверждение взаимной дружбы гетмана с епископом, сын Мефодия
женился на племяннице Бруховецкого. Бруховецкий сообщил
епископу свои опасения на счет похода в Украину Нащокина с
царскою ратью. Мефодий дал новому свату такой совет: <надобно
тебе, гетман, выходить на границу и не впускать в Украину
московских бояр с войском, а не то - Москва тебя схватит и отдаст
в подарок ляхам, как Барабаша когда-то отдали Выговскому>.
Полковники, бывшие на раде у Бруховецкого в день нового
года, по возвращении в свои полки, принялись возбуждать своих
подчиненных против московской власти и приготовлять их к
изгнанию воевод и ратных царских людей. Сперва они таились от
великороссиян, так как и на раде условлено было хранить замысел
в тайне от великороссиян до поры до времени. Один только при-
луцкий полковник, Лазарь Горленко, не исполнил взаимного
уговора и сообщил нежинскому воеводе, Ржевскому, о том, что
происходило на раде. Прочие разослали универсалы, которыми
дозволялось не платить в царскую казну податей, не исполнять
воеводских приказаний и посполитым, по своему желанию, записываться в козаки: последнее дозволение было чрезвычайно по
вкусу малороссийскому поспольству; с эпохи Богдана
Хмельницкого у каждого посполитого малороссиянина вольный козак был
119
идеалом, и стремление сделаться козаком везде прорывалось при
всяком удобном случае.
Киевский воевода, главный между царскими воеводами, пощаженными в малороссийских городах, начал получать от воевод
тревожные донесения одно за другим. 5-го января написал ему
из Остра воевода Рагозин, что в козелецком повете крестьяне, <лучшие> (т. е. зажиточнейшие) люди, не хотят взносить в казну
следуемого с них хлеба и записываются в козаки. Вслед затем
прислал известие прилуцкий воевода Загряжский, что по
гетманскому указу, объявленному прилуцким полковником, в пригород-
ках: Красном1, Ичне2, Карабутове3, Сребном4, мещане и крестьяне
объявили себя козаками, решительно отреклись от всяких взносов
в царскую казну и хотели побить посланных для сбора
государевых людей. Между тем, у Загряжского было всего 33 солдат и
23 драгуна, при многолюдстве Козаков в Прилуках. Затем
получены в Киеве известия от переяславского воеводы, Алексея Ли-
рикова, и миргородского - Приклонского, сообщавшие, что в
полках Переяславском и” Миргородском повсюду посполитые
заявляют, что не будут взносить никаких поборов и самовольно
поступают в козаки. Запорожцы пришли в пригородки и села
Миргородского полка, в которых были устроены оранды (продажа
вина на откупе), били орандарей (откупщиков), разграбили
погреба, - а миргородский войт и бурмистр говорили ратным
людям: <будьте с нами заодно, не то вашему воеводе и вам жить у
нас только до масляницы>. Миргородский воевода Приклонский
писал, что у него ратных людей всего 35 человек; и уже одна
мещанка предупреждала, что малороссияне хотят их всех побить.
Из Нежина 27-го и 29-го января воевода Ржевский доносил
Шереметеву, что ,нежинский полковник Артем Мартынович объявил
козакам, что, по приказу гетмана, можно всех из поспольства
принимать в козаки, а когда воевода сделал замечание
полковнику, тот сказал: <в Малороссии люди вольные, можно мужикам
записываться в козаки, потому что нынче нам люди надобны>.
Вслед затем вести о таких же отказах взноса в царскую казну
поборов и о самовольном поступлении посполитых в козаки
получил Шереметев от воевод: сосницкого - Лихачева, батуринско-