козаки увели обратно в город. В числе последних был и воевода
Огарев. По его просьбе, отвели его к гадячскому протопопу, а тот
позвал <цилюрика>, человека, имеющего претензию лечить
раненых. Схватили жену Огарева, опростоволосили; поругались над
нею, водили по городу и отрезали ей один сосец на груди. Один
из немцев, служивших тогда же в царском войске, рассказывал, что в этот страшный день добродушный хозяин, у которого он
жил, зная об участи, ожидавшей царских ратных людей, укрыл
своего постояльца и держал в погребе три дня, пока не улеглась
народная злоба, потом выпроводил его в город Каменное1, отстоявший от Гадяча за три мили. Двух полковников Гульца и Граффа
и полуполковника Эренстра отдали под стражу атаману Ивану
Берлятнику, и тот их разослал по городам.
Выгнавши коварным саособом из Гадяча воеводу и царских
ратных людей, Бруховецкий хотел таким же способом
выпроводить их и из других малороссийских городов. Гетман разослал к
воеводам увещательные письма, чтоб они добровольно сдавали
города и уходили: гетман обещал, что задерживать насильно их не
станут. Прежде всех сдался прилуцкий воевода Загряжский, -
за ним вслед сосницкий - Лихачев, батуринский - Клокачев, глуховский - Кологривов. Всех их отвезли к Бруховецкому в Га-
дяч; они сидели там несколько времени в оковах, а потом
отправлены в лубенский Мгарский монастырь. Стародубского
воеводу Волконского козаки убили. Воеводы миргородский и
полтавский сначала думали было держаться, но скоро увидели
невозможность устоять против восставшего народа и сдались. Их
впоследствии отвезли в Чигирин к Дорошенку. Черниговскому
воеводе Андрею Толстому предлагал черниговский полковник Са-
мойлович последовать примеру других воевод: <гетман уже
отступил от Москвы и вошел в союз с Дорошенком, так
великороссийским воеводам и ратным царским людям нечего
делать в Малороссии>, писал Самойлович. Толстой не послушался’
его, приказал выжечь в Чернигове большой город, или <мисто>, заперся в малом городе, или замке и решился защищаться до
последней крайности. И Бруховецкий писал к нему, советуя по-
1 Харьковск. губ. Лебед. уезда, при р. Пеле.
124
кинуть замок с пушками, и всяким оружием и уходить в свою
сторону, в противном случае грозил сам лично двинуться к
Чернигову. Толстой ни на что не склонялся и удерживался до конца: в период возмущения в одном Чернигове воевода не был изгнан, как то сделалось в других городах.
В Москве чрез отписки Шереметева знали о беспорядках в
Малороссии еще прежде, чем гетман расправился в Гадяче с
Огаревым и его ратными людьми.
В Москве думали сначала, что причиною волнения - страх, чтобы, в силу мирного договора с Польшею, не отдали Киева
Польше и не воротили ей чегонибудь еще другого в Малороссии.
Незнание, на чем подлинно состоялся договор Москвы с
Польшею, давало народному воображению возможность создавать себе
страшные призраки, и, соображая это,, московское правительство
хотело отправить особого посланца, чтоб он прочитал договорные
статьи на большом съезде. Но скоро затем в Москве стало
ведомо, что народ волнуется но поводу воевод и сбора налогов
в царскую казну. Теперь составлена была к гетману грамота, в
которой правительство предоставляло полковникам, бурмистрам
и войтам собирать о народа все, что следовать будет на
содержание ратных людей, а воеводам сборщиков от себя уже не
рассылать. В грамоте делалось замечание, что если бы от всего
малороссийского народа было подано челобитье об освобождении
от воеводских властей, то оно было бы милостиво принято. 18-го
февраля, когда в Москве узнали о том, что за десять дней перед
тем произошло в Гадяче, последовала царская грамота к
епископу Мефодию, и в этой грамоте уже писалось, что Бруховец-
кий не только отступил от подданства царю, но и от
христианской веры и пролил кровь тех ратных людей, которые его
оберегали, что эта кровь <ему, как второму Иуде, рассадит
утробу>. В Москве писали тогда к Мефодию, еще не зная, что
Мефодий с Бруховецким одного поля ягода: этому Мефодию
поверялось всякими способами отклонять народ от козней <ша-
тостных людей, замышлявших запровядить народ
малороссийский в бусурманскую неволю>.