и товариства ничего учинить не можно. Даю .ведать благородию
твоему: пленные ваши у нас не в какой-нибудь неволе, а по воле живут, при нашей любви и милости. Скоро даст Бог неприятеля-бусурмана
.из нашей земли выгоним, тогда за прибытием всех полковников и
за общим советом и Григория Петровича Скуратова, и воевод, и
ратных людей отпустим и ни единого из них не задержим>.
Дорошенко отпустил, однако, тогда же полковника Гульца с
челядником и прапорщика Тараса Смирнова. Гетман сказал
Бабкину: <как великий государь укажет отпустить всех взятых
жителей малороссийских городов, тогда и мы .вам отпустим воевод
и всяких чинов полоненников>. Из малороссиян, которых отпуска
домогался гетман Дорошенко, были между прочим полковники: прилуцкий Чернавский, ирклеевский Попкевич, судья Незамай, писарь Шийкевич и знаменитый Тимофей Цыцура, живший в то
время в ссылке в Томске. Указаны были еще многие имена. Рус- ‘
ских пленников у Дорошенка было семьдесят, из них 34 в Брац-
лаве, другие в Чигирине. О содержании пленников в Чигирине
Бабкин сообщал так: <государевых людей гетман велел кормить
и поставить по дворам, и шубы и сапоги им подавал, и к себе
их обедать призывает почасту>. Но такое любезное обращение
было только тогда, когда еще Дорошенко побаивался Суховеенка, а как перестал его бояться совершенно, то и с пленными вели-
короссиянами стал обращаться иначе.
154
IV
Приготовления к раде. - Домогательства
Дорошенка. - Съезд в Глухове. - Толки о праве
козацких послов присутствовать при переговорах
России с Польшею. - Избрание в гетманы Демьяна
Игнатовича Многогрешного. - Статьи, прочитанные
на раде от царского посланника. - Толки о воеводах
и ратных людях и об удержании Киева. - Доводы со
стороны Ромодановского против желания не иметь в
Малороссии воевод. - Присяга нового гетмана. -
Отписки. - Уведомление Дорошенка о
совершившемся выборе. - Отъезд Ромодановского из
Глухова.
С 12-го февраля 1669 года в Москве начались приготовления
к предстоящей ^аде для избрания нового гетмана левобережной
Украины. По царскому указу, от лица верховной московской
власти назначен был на эту раду князь Григорий Григорьевич^ Ро-
модановский, а в товарищах ему стольник Артамон Сергеевич
Матвеев и дьяк Богданов; с ними, для оберегания, отправлялись
конные и пешие государевы ратные люди, стольники, стряпчие, дворяне и жильцы. Съезд всех определенных к посольству был в
Севске, куда Матвеев прибыл с своими из Москвы, и там
дождался Ромодановского из Суджи, где тот стоял с войском.
Весть о намерении Москвы избрать на раде нового гетмана для
левобережной Украины подействовала неприятно на Дорошенка.
Он видел в этом неудачу своих планов сделаться гетманом обеих
сторон Украины. <Удивительно мне, - писал он Ромодановско-
му, - что твоя милость, знаючи добре мене обеим сторонам
гетманом, листами ссылаешься с Демьяном Многогрешным, наказным
нашим гетманом. Надлежало бы твоей милости, по сердечной своей
христианской любви, желать, чтоб и высокая честь его царского
величества, и слава Войска Запорожского ненарушна была, а не
того, чтоб от веков во едином союзе пребывающая Украина, которая
через тыялета облиялася кровью, снова в разность приходила.
Прошу обо всем, что тебе поверено от его царского величества, ведомо
чинить ко мне, а не к наказному гетману северскому. А из того
поступка, что мимо нашего ведома чинится, что возрастет? Сам твоя
милость, как мудрый, домыслитися можешь>.
Но на это письмо не последовало ответа; по крайней мере, в
современных делах его нет.
В подобном смысле писал тогда Дорошенко и к Шереметеву.
Он извещал, что, собравши раду, хотел отправить к царю
челобитье, как вдруг узнал, что с бывшим полковником черниговским, его, Дорошенка, наказным гетманом, заводятся <потайные тракты>.
Демьян в глазах Дорошенка походил на тех <закутных
(заугольных) гетманишек>, которые после смерти Богдана Хмельницкого, 155
ради своих частныхNвидов, провозглашали себя гетманами и
производили междоусобия. Дорошенко просил Шереметева, чтобы все
сношения о важных делах производились с ним, настоящим
гетманом, а не с его наказными, и чтобы войсковые клейноты (знаки
гетманского достоинства) никому не отдавались до возвращения