В это время незнакомец повернул так руку, что кольцо на его пальце снова блеснуло всеми огнями радуги. При виде этого кольца Мазепа почувствовал опять, что теряет над собою всякую власть… «Но нет, нет, нет! — прошептал он про себя. — Не сразу, не сразу… дойдет очередь и до кольца». И, тряхнув головою таким жестом, словно он хотел им стряхнуть с себя снова охватившее его волнение, Мазепа продолжал вслух:
— Скинуть с гетманства… Гм… вот тут-то и поразмыслить надо. Скажи мне на милость, какое право имел Ханенко с татарами на Дорошенко наступать? Я-то сам теперь и не разберусь в этих делах.
— Как какое? — даже изумился незнакомец. — А то, что рада гетманом поставила.
— Его? Да ведь когда я уезжал, так гетманом Дорошенко был.
— Ну да, был он, а потом рада его не захотела и выбрала Ханенко.
— Какая ж рада?
— Какая? Известное дело, казацкая.
— Ага! Так значит, оно так выходит, что если бы здесь вот собралась нас изрядная купа, сложили бы мы свою собственную раду и выбрали бы нового гетмана, так тоже имели бы право призывать татар, выступать на Дорошенко и на Ханенко, разорять край?..
— Гм! Это ты хитро загнул, — усмехнулся незнакомец и повел бровью. — Только, видишь ли, нас здесь мало, так какая же это рада, а вот если бы вся Украйна собралась, тогда конечно…
— Гай, гай, да еще и зелененький, — перебил его Мазепа, — да разве Ханенко вся Украйна обирала? Да разве может хоть одного нашего гетмана вся Украйна обрать?
— А почему нет? Ведь обирает же кошевого на раде все Запорожье?
— Украйна — не Запорожье! Запорожье можешь все созвать, а Украйну не соберешь. Оттого-то и выходит, что каждая купа выбирает себе своего гетмана и считает его законным. Да и каждая так рада у запорожцев. Кто кого перекричит или кулаками перебьет. Этак всегда горлатые дурни гору возьмут, а разумного человека, который бы тихое и справедливое слово сказал, и не услышишь. Нет, нет, запорожский закон к нам не подходит, от этого-то самого порядка и смуты идут по всей земле.
— Ге–ге! Жили и деды, и батьки наши при таком порядке и врагов так били, как нам и не снилось, — ответил с презрительной усмешкой незнакомец. — Хоть и горлатые дурни на запорожской раде гору берут, а дай Бог, чтоб Украйна нажила хоть половину той силы и славы, какой наше славное Запорожье достигло!
— И не наживет, не наживет никогда, если будет только запорожским законом жить!
Незнакомец хотел было что-то возразить, но Мазепа продолжал с воодушевлением:
— Нет, постой, дай договорить дальше. Что требуется от запорожского кошевого? Чтобы он был храбрым, отважным и знающим казаком, чтобы знал поля, шляхи, обычаи врагов. Да. А кто собирается на раду? Запорожцы. Каждый из них в любую минуту мог бы сам стать кошевым, потому что все они отборные орлы и храбрецы. Могут ли они выбрать кошевого? Могут, потому что они и друг друга знают и понимают, чего от кошевого требовать надо. А теперь посмотри на Украйну. Что требуется от гетмана? Мало того, чтобы он был храбрым и отважным казаком, если бы он им не был, то мог бы своих полковников на войну посылать, а надо, чтобы он разумом был первый во всей Украйне, надо, чтобы он был человеком, привыкшим ко всяким государственным справам, надо, чтобы он, как опытный лоцман, умел свою чайку через самые страшные пороги провести. А теперь подумай только, кто собирается на раду? Если бы собиралось еще само казачество, оно могло бы толково дело повести. А то ведь всякий на раду вдет: ратай бросает свой плуг, рыболов — сети, купец — весы, и все спешат на раду. Ну, могут ли они достойного гетмана обрать? Могут ли слепые кроты месяц среди звезд различить? Вот от этого и выходит, что, кто подпоил толпу, тот и гетман. И это, заметь себе, раз, а другое, и то никому не известно, на какой срок гетман обирается. Вот на Запорожье есть строгий закон: обрали кошевого, хотя он тебе и не по душе, молчи и корись, жди новых выборов, тогда и выбирай, кого хочешь, а вздумаешь бунтовать — секим башка!
— Так ведь это только на походе.
— Civitas in militari statu semper est1, так сказать, всегда на походе, так как со всех сторон следят за ним враги и только ждут минуты, чтобы запустить в него свои когти. А у нас разве кто кого слушает? Хоть через неделю готовы устраивать бунт! Вот в том-то, друже мой, и несчастье, и недоля наша, что нет у нас твердого ладу, а оттого и выходит, что, кого какая рада обрала, тот и гетман. Такого беззаконного государства на всем свете нет. А все оттого, что хочется вам всюду запорожские порядки завести… Нет, нет! От этих порядков только гибель всего края настанет. Да оглянитесь кругом, посмотрите, как люди живут. Вот хоть бы у ляхов, недалеко ходить, — продолжал он с воодушевлением, наполнив снова кубки. — Чего уже большего безладья, а и то всем известно, что короля выбирает сейм, и если кто другой назовется королем и пойдет на выбранного народом владыку, того считают бунтовщиком, и ловят и карают, чтобы смут в отчизне не подымал.