— И как только вам удалось так долго продержаться без меня? — спросил волшебный дракон.
К облегчению Павла, врата без помех перенесли его, Тамаранда и Дживекса в долину, которую они видели, пока великое прорицание не было нарушено. Но они оказались в настолько безумной ситуации, что ему понадобилась пара секунд, чтобы осмыслить её.
Выйдя из портала, он и его спутники оказались в пустоши, заваленной костями; Кара и Бримстоун, рыча, бились в рукопашной. Над ними парили три черных зеленоглазых рептилии. Это были драконы Тартара, если верить тем знаниям, что жрец получил в семинарии.
Дживекс повернулся и исчез. Должно быть, он заметил что-то еще, требовавшее его внимания. Но прежде чем Павел смог определить, что, один из черных с крапинками драконов дернул головой, широко раскрыл челюсти и выдохнул сероватую субстанцию.
Тамаранд взмахнул крыльями и отпрыгнул. Взрыв силы встряхнул и расколол мерзлую землю, круша скелеты, но, не попал в цель. Все три адских дракона маневрировали, стараясь поразить гигантского золотого даже тогда, когда он проревел заклинание.
Круг белого сияния образовался вокруг тела Тамаранда, и пара шипящих молний ударила из кольца вверх. Каждая поразила в брюхо одного из противников, и рептилии забились в конвульсиях. Одновременно золотой присел и, дернув плечами, спустил Павла на землю.
Затем Тамаранд подпрыгнул, взмахнул блестящими кожистыми крыльями и поднялся в воздух. Вспышка адского дыхания ударила по нему, заставив покачнуться, но не сбив на землю. В ответ он выплюнул огненный шар, поджегший крылья его противника словно сухие лтстья. Тот полетел вниз.
Тем временем Боевой Танцор прошла через портал с Уиллом, сидящим у основания её змеиной шеи. Бронзовая осмотрелась, затем махнула крыльями и присоединилась к воздушному бою. В отличие от Тамаранда, она не стала спускать на землю своего всадника, и полурослик снял с пояса пращу.
Они улетели, и Павлу пришлось в одиночку разбираться с Карой и Бримстоуном, по крайней мере, до тех пор, пока другие его товарищи не появятся из врат. Как всегда, от одной только близости к вампиру его скручивало от отвращения, и все его инстинкты были за то, чтобы помочь Каре уничтожить его. Но возможно, это было неправильно. Бримстоун был союзником, и в настоящее время, возможно, не отвечал за свои действия. Пребывая в этом пустынное месте он наверняка страдал от жажды крови.
Поэтому, вместо того, чтобы творить атакующие заклинания, Павел просто вызывал вспышки теплого, красно-золотого света Латандера из своего амулета. В некоторой степени это помогло. Бримстоун зашипел, отвернулся от сияния и попытался отползти. К сожалению, Кара все еще держала его в своих когтях и обвивала кольцами своего тела, не собираясь отпускать. Она воспользовалась его состоянием, чтобы причинить новые раны.
— Остановись! — крикнул Павел. — Отпусти его!
Где-то недалеко Рэрун проревел те же слова. Но она не обратила на них внимания. Павел запоздало понял, что оба дракона обезумели — вампир от жажды крови, Кара от бешенства, и он понятия не имел, что с этим делать.
Затем появился Нексус, огромный, как и Тамаранд, и даже Бримстоун и Кара казались маленькими по сравнению с ним. Он произнес рифму, и некая невидимая сила схватила Кару, рывком оторвала её от дымного дракона, и отбросила ее изодранное, окровавленное тело. Нексус развернулся, продолжая следить за ней, и начал другое заклинание.
Это означало, что Павлу все еще нужно было контролировать Бримстоуна. К сожалению, обнажив клыки, вампир уже повернулся в его направлении. Павел мог продолжать призывать пламя, но что случится, когда он исчерпает эту способность?
Затем Павел заметил дракона Тартара, которого опалил Тамаранд. Темный змей был все еще на земле, его дымившиеся крылья, очевидно, обуглились настолько, что не могли уже поднять его в воздух. Он изгибал шею, словно пытаясь нацелить дыхание или сверхъестественную атаку на золотого, летавшего наверху.
Павел крикнул:
— Взгляни туда!
Бримстоун не услышал, и тогда он заставил рептилию, повернуться, использовав новую вспышку золотого света.
— Там кровь! Возьми кровь врага, а не союзников!
Бримстоун помедлил, затем взмахнул крыльями приземлился на спину другого дракона и погрузил свои удлинившиеся клыки в его горло. Они покатились, сцепившись и плюя друг в друга вспышками дыхания.
Павел думал было помочь Бримстоуну, но все же предпочел незаметно скрыться.
Нексус подмял Кару под себя и произнес заклинание подавления бешенства. Очевидно, защита, которую она предварительно установила, блокировала чары, и дракон начал вызывать другие. Рыча и шипя, певчая билась под ним, и Павел с тревогой припомнил, что, возможно, только Саммастер достиг такого уровня мастерства, чтобы накладывать заклинание на того, кто этого не желает. Нексус, должно быть, надеялся, что, несмотря на все внешние признаки, Кара не окончательно обезумела.
Дорн парил над местом схватки. Может быть, он думал, если Кара увидит его, то это поможет.
Тем временем драконы и их наездники прибывали через портал. Некоторые из драконов шатались или, присев, дрожали, поскольку что-то воздействовало на них. Павел предположил, что бешенство должно быть еще более сильным около источника. Но ни один из металлических не поддался. Они избавились от шока и вместе с человеческими товарищами бросились в бой с адскими отродьями Тартара.
Некоторые вступили в ближний бой с противниками Тамаранда. Ажак выплюнул бледный, блестящий пар, который парализовал противника Бримстоуна, но не произвел никакого эффекта на вампира, который жадно хлебал кровь живого змея. Рваный Плащ жестикулировал руками в перчатках и бормотал рифмы, от чего на коже летящих драконов Тартара раскрывались глубокие раны.
Другие драконы и их наездники унеслись за Дживексом, чтобы сразиться с другими тремя противниками.
Но, в любом случае, исход битвы был решен. Змеи-охранники были сильны, но прибывшие через портал тоже, а кроме того, превосходили численностью. Один за другим драконы Тартара пали.
Это означало, что помощь Павла больше никому не нужна. Он обернулся, чтобы посмотреть, как там Кара, Нексус и Дорн.
Золотой проревел заключительный слог заклинания. Кара продолжала вырываться. Дорн приблизился к ее голове. Если она схватит его, или плюнет молнией, у него не будет ни малейшего шанса уклониться.
Пренебрегая опасностью, он встал перед одним из её ярко светящихся аметистовых глаз и положил свою руку на ее лоб:
— Это я, — сказал он, — и ты жива. Ты не можешь позволить безумию проглотить тебя теперь!
Она вздрогнула, затем запела те же самые слова силы, что и Нексус, звуки, прекрасные и полные мучения или, возможно, огромного напряжения. Постепенно, поначалу почти неощутимо, она сжалась обратно в человеческую форму. Нексус отступил, чтобы не раздавить ее.
Когда она стала полностью женщиной, то бросилась в объятия Дорна. Они оба плакали. Такого Павел никогда не видел и не думал, что увидит.
Дорн и Кара незаметно покинули остальных. Сначала у них были дела и без разговоров. Затем они обнялись, укутались плащами, и она объяснила, как сумела выжить.
— Наверное, я должен был догадаться, — сказал он, играя с локоном ее светлых волос. — В конце концов, я понял, что ты обнаружила кое-что, так может быть я должен был задаться вопросом, не ты ли, а не Бримстоун, пробудила магию в камнях. Но будь оно проклято, я видел, как ты умираешь!
Она улыбнулась.
— Ты думаешь, что только Дживекс и Шатулио могут создавать иллюзии? Наверное, стоит обидеться.
Ее легкомысленный тон сменился более нежным
— Я правда сожалею, что моя уловка обманула тебя и причинила боль.
— Не извиняйся за то, что спасло тебе жизнь! Я только хочу… после того, что я увидел, все утратило для меня значение… Меня бы не было здесь с тобой и вообще в живых, если бы Павел, Уилл и Дживекс не присматривали за мной. Я стыжусь этого. Ты заслуживаешь лучшего…