Матиас дождался, пока она устроится рядом с Пабло, и быстро пошел вниз по тропе и совсем скоро растворился в вечернем сумраке.
Эрик лежал под спальным мешком, свернувшись, как котенок, пытаясь согреться. Он слышал шум дождя и ветра и чувствовал, что Стейси и Матиас были где-то на поляне.
Эрик ощущал ужасную усталость, но старался не засыпать, потому что рядом никого не было и растение снова могло напасть на него. Только Эрик хотел закрыть глаза, чтобы не спать, а просто полежать, как вошла Стейси и стала спрашивать его, все ли в порядке. Эрику показалось странным, что Стейси была вся мокрая и совсем голая. «Я сплю. Это сон», — подумал Эрик. Но он не спал. Эрик знал, что Стейси с ним, в палатке, слышал, как она копается в рюкзаках, вытирается и одевается. В полусне он чувствовал, что его рука, как будто сама, ощупывала раны, проверяя, есть ли там остатки растения. Эрик ощущал ноющую боль по всему телу. Болело все — от кончиков пальцев на руках до ступней.
Вдруг он услышал голоса и открыл глаза. Стейси, высовываясь из палатки, разговаривала с Матиасом, стоящим снаружи. Эрик снова прикрыл глаза и, как ему показалось, через секунду снова открыл их, но в палатке уже никого не было.
Дождь шумел так громко, что Эрику было тяжело собраться с мыслями. Этот шум напоминал аплодисменты и никак не давал сосредоточиться.
Эрик чувствовал, как снова погружается в сон, и отчаянно пытался этому сопротивляться, но тщетно… Он учитель… Первый день на новом рабочем месте. Первый урок… Дети… Эрик пытается что-то сказать классу, но, как только он открывает рот, все мальчишки сразу же начинают громко хлопать в ладоши и не дают произнести ни слова. Эрик понимает, что это какая-то игра. Только он совсем не знает ее правил и понимает, что проигрывает, и если так будет продолжаться, то его уволят раньше, чем закончится этот учебный день… Странно, но Эрик вовсе не волнуется, потому что знает, что это сон…
Эрик понимал смысл этого сна. Но только сейчас, когда его жизнь висела на волоске, он признавал, что не хочет быть учителем… «А кем тогда?» — спросил он сам себя и тут же нашел ответ. Эрик всю жизнь, с мальчишеских лет, мечтал быть барменом. Он хотел работать в таком кабаке, который видел в фильмах о ковбоях, с распахивающимися дверьми, карточными играми и пьяными бандитами… Он разливал бы пиво по большим кружкам и разносил их посетителям. У него был бы ирландский акцент, и его звали бы Гарри Купер…
— Это не правда, Эрик! Слышишь? Не правда. Ты ведь мне веришь, да?
В палатке было совсем темно. Стейси сидела рядом, вся мокрая, и держала Эрика за руку. Она казалась совсем напуганной.
— Это неправда, — повторила она. — Этого не было.
Сначала Эрик вообще не понимал, о чем она говорит: он все еще слышал, как на уроке хлопали в ладоши мальчишки, как скрипела дверь бара…
— Чего не было? — переспросил он, сделав над собой усилие, чтобы наконец окончательно проснуться. И тут он услышал голоса, доносящиеся откуда-то с поляны.
— Поцелуй меня, Матиас, — говорил женский голос. — Ну же, давай, Матиас, — теперь он напоминал голос Стейси.
Эрик понимал, что это растение и оно повторяет слова… Стейси…
Стейси, казалось, пыталась опередить мысли Эрика:
«Нет, оно хочет сделать так, чтобы ты поверил, что это говорила я. Но я не говорила этого. Это не я».
— Возьми меня. Ну же.
Через мгновение Эрик услышал мужской голос, голос Матиаса:
— Мы не должны… Вдруг…
— Шшш… Никто не узнает.
— Это не я, — шептала Стейси. — Клянусь. Ничего этого не было.
Эрик рывком сел. Теперь стали слышны вздохи, глубокое, учащенное дыхание…
— Да… Как хорошо… — простонал голос Матиаса.
Теперь с поляны доносились стоны.
— Да…
— Еще… — кричало растение голосом Стейси.
Стоны становились все громче и громче… Потом Стейси вскрикнула, как кричала всегда, когда получала удовольствие… И все затихло… Осталось слышно только хриплое дыхание Пабло…
Эрик смотрел на Стейси… Она была одета в чужую одежду, которая была ей мала…
«А какая разница?» — почему-то подумал Эрик. Первое, что пришло ему в голову, что сейчас было бы просто глупо все выяснять, устраивать сцены ревности и вообще думать об этом, когда их жизни висят на волоске. Ему показалось, что такое рассуждение довольно логично и самое уместное, что можно сейчас сделать, — это рассмеяться. Или просто обнять Стейси, чтобы она поняла, что все в порядке и он верит ей, а не коварному растению. Эрик уже хотел было это сделать… Но еще раз посмотрел на Стейси, на ее грудь, выпирающую из-под маленькой блузки, на ее ноги… И вдруг понял, что на ней нет нижнего белья…