Но я должна быть благодарна за одну вещь — за его донорство спермы, потому что это подарило мне Джиджи. И она — лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Текущая песня «Stay» Зедда и Алессии Кара подходит к концу, и затем из динамиков вырывается «Dirrty» Кристины Агилеры. Толпа сходит с ума. И это отбрасывает меня на пятнадцать лет назад к девятилетней девочке, стоящей перед телевизором, смотрящей клип по MTV, которая пытается выучить танцевальные движения под песню. И рядом, присоединившись ко мне, стоит моя тетя Элли.
У тети Элли совершенно отсутствует чувство ритма. Отличный коп. Ужасная танцовщица.
Воспоминания вызывают у меня улыбку, пока я покачиваюсь в такт, изо всех сил стараясь выполнить танец, который помнит мое тело. Даже сейчас, после стольких лет.
Я потею. Танцуя на протяжении долгого времени. Скоро придет Ким, чтобы перенять эстафету. Мы всегда меняемся, делая интервалы от двадцати до тридцати минут.
Я готова к перерыву, так что смогу подзарядиться.
Убираю завитки волос с лица рукой. Мои длинные каштановые волосы заплетены в высокий хвост. У меня от природы прямые волосы, но от чрезмерной обработки они повреждены и без спецсредств и выпрямителей пушатся — вот откуда высокий хвост и выбившиеся пряди.
Чувствую, как рука оборачивается вокруг моей лодыжки, хватаясь за нее. Подобное не редкость для людей, особенно для мужчин, пытающихся стать немного дружелюбней. Они считают, раз я здесь танцую, то имеют право трогать меня.
Я смотрю вниз, вижу костюм и голову с блондинистыми волосами, уложенными в этот только-что-из-постели стиль. Хотя мы все знаем, что он потратил на нее часы, доводя до совершенства.
Встречаю его взгляд. В блеске глаз явный признак чрезмерного употребления алкоголя. Ну, это и бутылка пива, которую он держит в руке, запрещено на танцполе.
Я поднимаю взор вверх, сканирую территорию в поисках службы безопасности, чтобы предупредить, только не нахожу ни одного из них. Устремляю взгляд на бар, но он заполнен клиентами. Не могу поймать никого из барменов и установить с ним зрительный контакт.
Мать твою. Похоже, мне придется разобраться с ситуацией самой.
Сохраняя доброжелательное выражение лица, я приседаю на корточки, оказавшись на уровне глаз с распускающим руки пьяницей. На самом деле, с близкого расстояния он ничего так. Тем не менее это все еще не дает ему права трогать меня.
Стучу по его руке.
— Никаких прикосновений, — любезно говорю.
— О, прости. — Он убирает руку с моей лодыжки.
Видите? Разве это не было легко? Охрана и вовсе не понадобилась.
— Без проблем. — Улыбаюсь.
Почувствовав великодушие к парню, спрашиваю его:
— Тебе что-то нужно?
Он возвращает мне улыбку — ну, скорее, это похоже на ухмылку, — а потом говорит:
— Да. Ты, голая в моей постели, детка.
Фу-у-у. И мое хорошее отношение к нему испаряется.
Сопротивляюсь желанию закатить глаза.
Если бы мне давали по доллару каждый раз, когда я слышала такую фразу или близкую к ней, то прямо сейчас лежала на шезлонге на заднем дворе своего особняка в Беверли-Хиллз, загорая целый день напролет у бассейна олимпийского размера с двойником Джейсона Момоа, массажирующем мои ноги между подачей маргариты и обслуживанием меня, подмигивая.
— Да ну, этого не случится, приятель, — смеюсь я.
Собираюсь подняться, но он хватает меня за запястье, удерживая на месте. У него крепкая хватка, и хотя я окружена сотнями людей, все еще чувствую мгновенную искру паники, но пытаюсь справиться с ней.
Одна хорошая вещь, которую сделал бывший, помимо того, что подарил мне Джиджи, — научил меня защищаться. Положительная сторона, когда встречаешься четыре года с боксером.
Я смотрю парню прямо в глаза.
— Отпусти мою руку.
— О, детка, не нужно быть такой. Я лишь стараюсь быть дружелюбным. — Он сжимает пальцы вокруг моего запястья.
— Я думаю, тебе нужно вернуться в школу и узнать значение этого слова. Последнее предупреждение для тебя. Следующее не будет таким приятным.
— На твоем месте я бы послушал ее.
Распускающий руки засранец отпускает мое запястье и поворачивается лицом к голосу, который только что вызвал озноб по моей спине. И нехорошую разновидность озноба.