— Я тебя, блядь, ненавижу, — шиплю я на него.
Он смеется своим задорным, раздражающим до ужаса смехом.
— Ты не первая, милая, и уж точно не последняя. Я в этом бизнесе не для того, чтобы заводить друзей.
— Нет. Но ты должен был присматривать за мной, — говорит Зевс с укором в голосе.
— Я присматривал.
— Нет! — рычит Зевс. — Ты заботился только о себе! Я оставил Кам, чтобы дать Аресу, Ло и Мисси шанс на достойное будущее, потому что ты заставил меня поверить, что только так оно и будет!
— Никаких посторонних отвлечений, Кинкейд. Не отвечай на ее звонки, Кинкейд. Думаешь, она ждет тебя в балетной школе в Нью-Йорке? Нет, черт возьми. Она проводит свое время с этими артистичными танцорами-мужчинами. Тебе не нужно это дерьмо в голове. Ясный ум - лучший боец. Думаешь, Али или Фрейзер сидели и переживали из-за своих подружек? Нет. Они отбросили это дерьмо, вышли на ринг и сделали то, что должны были сделать. — Зевс подражает голосу Марселя.
— Ты был в моей голове все гребаное время, блядь. И я слушал тебя, потому что доверял тебе. Я думал, отбросив всю эту чушь и браваду, что ты преследуешь мои интересы. Но это была ложь. Единственное, что тебя когда-либо волновало, это цифры на чеке, который ты получал после каждого боя, который я для тебя проводил.
— Я должен был прислушаться к Кам, когда она сказала мне в самом начале, что у нее не очень хорошее предчувствие на счет тебя. Но я не послушал ее. Я не повторю эту ошибку. А теперь убирайся из моей квартиры, пока я не сделал то, от чего мы оба не сможем оправиться.
Лицо Марселя ничего не выражает. Пустота.
Он запускает руку в пиджак и достает коричневый конверт.
Он бросает его на журнальный столик перед собой.
— Твое расписание тренировок и детали боя с Димитровым. Он назначен через шесть недель. Так что тебе лучше начать тренироваться. Потому что, если ты проиграешь этот бой, Зевс, я заберу каждый твой цент и не остановлюсь, пока ты и вся твоя семья, включая ее и этого твоего ребенка, не будут спать на помойке.
Я ожидаю, что Зевс будет спорить. Скажет, что не будет участвовать в бое. В крайнем случае, скажет, чтобы он отвалил. Но он этого не делает. Он просто смотрит Марселю в глаза и один раз кивает головой в знак согласия.
Мои внутренности вспыхивают, как бензин, вылитый на костер. Мне приходится сильно прикусить язык, чтобы ничего не сказать.
Но я не буду обсуждать это с Зевсом в присутствии Марселя. Я не позволю этому засранцу получить удовольствие.
Я смотрю, стиснув зубы, как Марсель и его банда направляются к двери.
— Только одно, прежде чем ты уберешься отсюда. — Зевс поворачивает голову и смотрит на Марселя. — Это ты предоставил прессе ту дерьмовую историю о Кам?
Марсель улыбается, и мне хочется стереть самодовольное выражение с его уродливого лица.
— Что я всегда тебе говорю, Зевс? В жизни есть два правила. Первое - никогда не выдавай всю информацию. — Он похлопывает рукой по двери и выходит из нее.
Я смотрю ему вслед с открытым ртом.
— И что это все значит? — сердито говорю я, услышав характерный хлопок входной двери, и поворачиваюсь к Зевсу. — Что, черт возьми, это должно означать?
— Это значит, что он прикрыл свою задницу, скормив прессу тобой. Никто бы не поверил, что он сделал то, что сделал, если бы мы вышли и рассказали всем после того, как вышла твоя история. Это выглядело бы как слабая попытка переложить вину, чтобы очистить свое имя.
— Этот человек - настоящий дьявол.
Зевс ничего не отвечает на это. Он просто вздыхает и идет к креслу, садится, положив голову на руки.
Я сажусь на журнальный столик и беру конверт.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле не собираешься продолжать этот бой.
Он опускает руки, глаза встречаются с моими.
— Мы это уже проходили, Кам. У меня нет выбора.
— Выбор есть всегда.
— Не в этот раз. — Он качает головой.
Я поднимаюсь на ноги.
— Я не могу поверить, что ты все еще собираешься работать с этим парнем после того, что он сделал с нами.
Зевс встает.
— Ты думаешь, мне это нравится больше, чем тебе? Нет. Но я связан контрактом. Если я откажусь от этого боя, я потеряю все, над чем работал.
— Значит, дело в деньгах?
— Да. Конечно. Ты думаешь, я делаю это ради удовольствия? Будь моя воля, я бы похоронил Марселя обратно в яме, из которой он выполз, но сейчас, пока я не проведу этот бой, это не вариант.