Но в том, что это именно он, сомнений не было, пусть и мальчишка, вольготно развалившийся сейчас на кровати этакой звёздочкой, напоминал маленького Мира лишь отдалённо. Всё те же ярко-ярко-рыжие, почти морковного цвета волосы, пушистой растрёпанной копной раскинувшиеся по подушке, всё то же по-детски беззаботное лицо, еле заметная россыпь веснушек… Которой, правда, раньше не было.
Приглядевшись, Серафима поняла, что это вовсе не веснушки, а чешуя, мелкими пластинками проступающая на кончике его носа и руках, на локтях, на пальцах с заострёнными бронзовыми когтями.
— Кхем, Сильвестр… А что с ним? — она не нашла слов, чтобы выразить свой вопрос более конкретно.
Но он её понял и, судя по голосу, обрадовался смене темы.
— Видишь ли, у драконьих магов после первого полноценного обращения проявляются некоторые драконьи черты и в человеческом обличье, это незначительные изменения — вроде маленького количества чешуи или более ярких глаз. Более сильные изменения — когти, рога, крылья, хвост — появляются при боевой трансформации или при очень сильном всплеске эмоций, когда магу сложно себя контролировать. У Велимира первое обращение произошло около недели назад, поэтому ему ещё сложно сдерживать окончательно проснувшегося в нём дракона. У Элин это случилось годом ранее, и ей уже гораздо легче управляться с этим.
— Это всё, конечно, очень занимательно, но при чём здесь мои брат и сестра? Мы люди. В нашем мире никаких драконов не водится, если ты не знал. Или ты мне сейчас скажешь, что все эти вымышленные истории и книжки об эльфах, драконах, гномах и прочем — правда? — Серафима негромко хмыкнула.
— Не знаю, кто такие гномы, но эльфы и драконы действительно существуют. В нашем мире. История о том, как драконьих магов занесло к вам и каким образом они смогли стать вашими предками, очень долгая. И то, я могу опираться лишь на свои домыслы, мало чем подкреплённые. Я расскажу, если захочешь, но позже. Что касается твоей семьи — вы действительно относитесь к одному из кланов драконьих магов, к клану Ларсен, что с драконьего переводится как «горение». И ты, и твои брат с сестрой — драконьи маги, так же как и я. Правда, я принадлежу к другому клану, к клану Фианто. Моя магия — магия воды и льда, — тихо пояснил Сильвестр, — всего же кланов семь и выходцы из них самые сильные маги всего Странного мира. Есть поверье, что родоначальниками этих кланов были сами Семеро. Но это просто красивая легенда.
— То-то мне показалось, что ты всё-таки смахиваешь на какого-то ледяного дракона из сказок, — слабо улыбнулась Серафима, уже мало чему удивляясь, и про себя фыркнула: «Ну, дедушка, ну, удружил». — А почему же я выгляжу как обычный человек? Первого обращения ещё не было?
Сильвестр замялся на секунду, но всё же ответил:
— Дело в том, что в тебе практически нет огненной магии. Это странно, но это так. У тебя есть потенциал, и не маленький, сосуд тоже большой… Маррак, ты же не помнишь, что это. Я расскажу, потом. Сейчас скажу проще: у тебя есть способности, но они никак не проявляются. Почему — непонятно. Но обратиться из-за этого ты не сможешь, магия просто не пробудилась в нужном объёме, её не хватит на это, — он чуть качнул головой, словно бы с сожалением, но в голосе его заметно не было.
— Ну, что ж… Не страшно. Я вовсе не стремлюсь стать сильным магом, — Серафима безразлично пожала плечами. Это волновало её сейчас в последнюю очередь. — Лучше скажи мне, сколько ещё таких драконов и драконьих магов в Странном мире? Мы же не единственные, если судить по словам того же Магистра. И какое между ними существенное различие?
— Да, мы не одни. Однако большинство драконьих магов погибло, их вырезали ещё во времена Серой Войны. После неё осталось лишь несколько семей с такими способностями, и с ними всё не так уж и просто. Кто-то, как, вероятно, выжившие из твоего клана, смогли открыть порталы в другие миры и уйти — это и было моё предположение, в пользу которого говорят несколько книг, — кто-то, как маги из моего, забаррикадировался в отдалённых уголках континентов. Но те, кроме нас, кто дожил до этого времени…
Он не успел договорить, а Серафима — осмыслить и ответить. Велимир, с радостным воплем: «Фима! Ты вернулась!», бросился на неё как был — босиком и в ночной рубахе — и едва не проткнул своими когтями. Серафиму, наверное, ещё никогда так не сжимали и не трясли. Она еле смогла высвободить руку, чтобы погладить его по лохматым волосам, из которых яркой медью торчали загнутые назад рога.
Брат, однако, не внушал никаких опасений, в отличие от Сильвестра вчера. К его новой внешности она привыкнет. Главное сейчас, что он жив и снова рядом с ней.
24 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Окрестности Фирмона, Кара, Странный мир
Мирэд тихо, но от того не менее злобно, ругаясь, вылезал из канавы, в которую его скинуло злобное животное, стоило ему только-только выпутать ноги из ремней. По волосам и плащу, заползая за шиворот и в нос, стекала жидкая грязь, какая-то слизь и просто отвратительная мерзотно-зелёная ряска. Хотелось рычать. Ссмерть, ну не виноват он был, что опыта езды на этом чудовище у него не было! Он и видел-то его первый раз в жизни!
И, как Мирэд надеялся, в последний.
Зинмир — так называло эту пакость большинство смертных, ибо полное её название было слишком длинным и не слишком практичным (Зинн Каффэ Мирэ, Конь Кровавой Ночи, — язык можно сломать с эти драконьим, который Мирэд даже изучал некоторое время, а потом забросил. Даром, что похож был на наречие Забирающих). Издалека, да и вблизи, это… сссущество было весьма и весьма красивым: несколько смахивающее на чрезмерно высокого коня, с багряно-чёрной блестящей шерстью и перьями в исполинского размаха крыльях. Даже изогнутые заострённые рога были весьма ничего, хотя существ с рогами Мирэд несколько недолюбливал после одного случая в детстве, про который вспоминать было лишь чуть менее стыдно, чем про поездку в Варасу.
Но стоило на это… чудо природы залезть, как впечатление у него мигом подпортилось — спина была жёсткой, костлявой и неудобной, куда хуже, чем у обычной лошади, как и странная конструкция седла без стремян, в которое Мирэд с трудом вскарабкался. А уж когда зинмир злобно и многообещающе фыркнув, с разбегу взлетел и мигом вытянулся, согнув под себя вроде бы обычные конские ноги, а Мирэд удержался в седле разве что из-за ремней, которыми его собственные конечности были чуть ли не связаны… Одним словом, полёт не понравился никому из них и оба порадовались, что кончился он всего-то через пять часов.
Мирэд был готов выть волком. К тому же дала знать о себе абсолютно детская боязнь высоты, которой из-за своих змеиных половин страдала добрая часть Забирающих, и его едва не вырвало, пока он болтался в седле между небом и землёй. В чём он, конечно же, никому и никогда не признался бы.
И Мирэд бы даже смирился со своей слабостью и позволил бы себе полежать на земле и переждать головокружение, наплевав на затекающую во все щели грязь, но ему нужно было идти дальше и к вечеру быть в Фирмоне, что бы пересечься с Зенором и его командой, пока они не выехали. Смерть знает, каким путём и куда именно они решат двигаться.
Ещё бы и нормальную лошадь раздобыть…
Зинмир был жестом помощи со стороны Тамерзара, полноправного хозяина нескольких десятков этих тварей, что обитали в Резиденции и окрестностях небольшими стаями. Помимо помощи это был ещё и очередной тонкий намёк на то, что Мирэд не только неосторожный, но и нерасторопный — из-за раны он опоздал в Резиденцию на несколько дней. На удивление, Мирэд уже почти перестал чувствовать стыд и подавленность, хотя ещё вчера был готов чуть ли не зареветь от подобной жизненной несправедливости (или хотя бы расшибить что-нибудь об стену). Наверное, смирился с тем, что уже ничего нельзя исправить. Напротив, в нём даже появилась какая-то болезненная решимость доказать, что он не глупый мальчишка, что он способен выполнить задание, что на него можно положиться и что он оправдает доверие.