С трудом оторвавшись от жуткого, но завораживающего зрелища он заметил, что Вард тоже поднялся, и теперь стоит, опираясь на секиру и вглядываясь в творящееся в рунном кругу бесчинство. На Рэта он не обращал ни малейшего внимания, и это было бы идеальным шансом для побега — пусть и бежать пришлось бы пригибаясь и едва ли не ползком. Никакая секира не долетела бы до него под такими волнами силы, да и вряд ли бы его смог догнать заметивший неладное горный житель с раненной спиной. Но сбежать Рэт не мог — ни без Медузы, ни без магии. Много он сможет, если не в силах сотворить даже Дуновение? Много он будет стоить, если бросит безвинную девушку наедине с теми, кого во всех разумных странах считают безжалостными убийцами?
В небе, прямо над пещерой, заклубилась какая-то непонятная масса, облако, настолько похожее на окутавшую Медузу дымку, что Рэта пробила дрожь. Он чувствовал какую-то связь, что-то неладное, но не мог толком объяснить в чём дело даже самому себе.
Однако эта дымка не витала бесформенно, а сползалась в одно место, собиралась в одно целое, являя из своих недр мужчину, не похожего ни на кого, виденного Рэтом ранее. У него были ослепительно белые волосы — свет отражался от них настолько ярко, что смотреть на незнакомца было попросту невыносимо. Они вились вокруг его тела широкими кольцами, щупальцами расползались в стороны, и сверкали, так сверкали, что он не видел больше ничего, лишь край распахнутой, сплетённой из расшитой снегом и льдом воды, мантии и два огромных серебристых крыла за спиной незнакомца. Рэт не мог видеть его лица, выражения его глаз, но чувствовал чистую, ничем неприкрытую ненависть — и вся она была предназначена Тамерзару и слившемуся с ним существу.
Незнакомец тихо зарычал. Незнакомец ли… Это был Лёд — Океан, как говорила Медуза, он же Вэсс, Четвёртый дракон и один из Семерых, божество из полузабытых легенд. Божество, узрев которое воочию можно было уверовать в любую из них, потому что от шедшей от него мощи и силы подгибались не только ноги — склонялась голова, хотелось пасть ниц, распластаться на песке перед драконьим владыкой. Сколько преданий было сложено о нём и его драконьих магах, сколько песней спето… Рэт стоял на коленях, уже слабо отдавая себе отчёт в действиях, и не был в силах сдвинуться с места, поражённый видом того, кого многие смертные и не мечтали увидеть. Невольно он подумал о том, как бы могла выглядеть Клоис. Или всё же Клоэ, на драконий манер? Да, Клоэ. Так будет вернее, вернее…
— Сио сэ гаррса иссэ иэ, Тэйем? — голос Вэсса был полон яда.
Тэйем… значит тот тёмный силуэт, слившийся с Тамерзаром — Первый Дракон, Странник? Но что может связывать Советника Тёмного Короля, служащего Смерти, с ним? Хотя… А что может связывать Забирающего Нэсса с Пламенем, а чаррусса Зенора — с Ветром? Ничего. Что не помешало им быть избранными именно этими богами.
— Сэнэ руссэ кавар манэрэ рарга са скаффь, ри ир малтар зэ. Зэ гаррсар иэ. Малтар иэ э сарфсар гэ сэна фианто, — Тамерзар и силуэт ответили ему чуть насмешливо, и этого хватило, что бы Лёд снова взвился, со свистом хлестнув по воздуху хвостом.
— Сэ ир яррар! — выкрикнул он. Со всех сторон хлынул снег.
В силу своего плохого драконьего, Рэт не понимал, о чём спорят эти — двое? трое? — и, наверное, не хотел понимать. Это было выше его сознания, а каждое новое слово на древнем языке пробивало его до нервной, сотрясающей всё тело дрожи. Резко похолодало, сквозь льдистую пелену нельзя было разглядеть уже ничего, сколько бы он не шарил слепо глазами. Рэт и не знал, что бывает настолько холодно, что может быть настолько холодно. Рваная наёмничья одежда не спасала, снег залеплял глаза и нос, обжигал кожу, заставляя чувствовать мерзкую ледяную беспомощность, дезориентировал…
— Ррэт, Маррак тебя задери, ко мне! — голос тёмного выдернул его из ступора и показался едва ли не лучшим, что Рэт слышал за всю свою жизнь, несмотря на явно ругательный оборот. Кто бы смел говорить с ним так на Элфанисе… Он рванулся на звук, споткнулся и врезался прямо в Варда, сразу же вцепившись в чужую одежду. Ещё никогда Рэт не чувствовал себя таким жалким, даже когда остался погребённым под телом Нэсса в пещере. Точно. Нэсс. Не друг и не враг, как и все другие тёмные, но существо, не позволившее ему умереть, существо, которое он сам пытался вытащить из безумия. И Медуза, наивная девушка, попавшая сюда только из-за него. Они ведь оба сейчас там, в рунном круге! В этом буране, не могут сделать даже шага в сторону, чтобы закрыть себя от стихии… Рэт почти непроизвольно дёрнулся, ещё не зная даже, как им помочь, но Вард до боли вцепился в его плечо:
— Даже не думай, мы никак не сможем помочь ни твоей руссе, ни моим товарищам. Сейчас в круге даже безопасней, участники ритуала ведь под защитой Тамерзара и Семерых… Да и внутрь мы не пройдём.
— Но они!.. — Рэт подавился снегом и своими словами.
— Да, они сейчас в снежной западне, куда нам не добраться! И там не только твоя Медуза, знаешь ли! Так что имей совесть и стой спокойно, мы должны дотянуть до окончания ритуала. Особенно ты. Ценный пленник, как-никак — Светлый… Да и не такой я зверь, чтобы бросать на растерзание стихии лишённого магии мальчишку, — Вард распахнул свой плащ и чуть ли не за шкирку толкнул под него Рэта, сделав несколько шагов назад и прижавшись спиной к камням. Тёмная колючая ткань сомкнулась над головой, ограждая его от бури, но едва ли спасая от ветра и холода. Рэт было вскинулся — такое обращение было непозволительным, но очередной чудовищный порыв охладил его пыл. В конце концов, не мог же он на самом деле считать, что из-за нескольких проведённых в одном гроте дней его перестанут считать пленником и ничего не умеющим мальчишкой или начнут относиться как-то иначе.
Ведь он и был пленником, этим не достойным особого обращения мальчишкой, что бы он не пытался из себя строить.
Где-то вне поля его зрения грохотали на драконьем жуткие голоса, снег, перемежаясь со льдом, сыпал не переставая, а потом раздался особенно громкий и рокочущий крик множества голосов: «Малтара!», и всё кончилось.
Вард почти сразу же бросился к рунному кругу, бесцеремонно вытолкнув Рэта из-под зыбкой иллюзорной защиты чужого плаща. Казалось, что он и не был ранен взрывной волной, так быстро и уверенно двигался. Хорошо, что он всё же не решился на побег…
Рэт обернулся, всё ещё пошатываясь, и замер. Да, тёмные были живы, но как они выглядели… Их лекарь, Фирэйн, сполз вниз по наружной стене пещеры. Практически мертвенно бледный, несмотря на смуглость, с ввалившимися глазами, дышащий настолько судорожно, что хрипы воздуха в его горле было слышно даже с расстояния нескольких метров. Квэарр навалился на рукоять своего воткнутого в землю меча. Его руки, белые, напряжённые, с выступившими венами, дрожали как у паралитика. Нэсс… Нэсс лежал на песке не шевелясь, лишь мелко вздрагивая. Рэт сделал было шаг к нему, а потом увидел Зенора — осунувшегося, похожего на покойника, поддерживающего силящуюся подняться на ноги Белую Медузу. И Рэт в несколько шагов оказался рядом с ней, уже не замечая, что его самого колотит озноб, и подхватил под руки.
— Медуза, ты в порядке?
— Я не знать, я чувствовать я странно… холодно, — она подняла на него растерянные водянисто-зелёные глаза. — Океан злиться на я. Но я не знать, за что. Он словно делать холодно я внутри, он гнев…
— Это плохо. Но мы ведь оба ожидали этого, не так ли?
Рэт резко обернулся: позади него стоял Тамерзар, после ритуала и вовсе выглядящий как скелет, обтянутый кожей. Что же произошло, почему сила Семерых выпила их едва ли не до дна? Они чем-то прогневали их? Ритуал был запрещённым? Он не знал, а Советник лишь хмурился, рассматривая девушку, и от этого его лицо и вовсе превращалось в чудовищный гротеск.
— Не думаю, что что-то угрожает твоей жизни, но вряд ли Лёд успокоится скоро. Притеснённая гордость в нём взыграла, не иначе, — он хмыкнул, — но посоветовал бы тебе ближайшие несколько дней не подходить к воде.