Коэн снова садится на табурет, складывает руки на груди и одаривает меня оценивающим взглядом.
— Ты считаешь, что я не прав, — не знаю, вопрос ли это, вопросительной интонации я не слышу. — Но не сделал попытки меня остановить.
— Он отдал тебе его сам, — отвечаю.
Знаю, что, по сути, у Мышонка не было выбора, но никто и никогда не заставил бы меня отдать дорогую мне вещь, пока я в сознании. Хорошо, что у меня нет дорогих вещей — ничего не осталось.
— Откуда ты взялся? — наконец, Коэн задает вопрос, которого я давно жду. — Я знаю всех беспризорников в округе.
— А я не был беспризорником, — и рассказываю историю бедного сироты, который работал четыре года на заводе, пока не воткнул отвертку в глаз извращенцу, попытавшемуся его изнасиловать, а потом отправился на расправу к стражам порядка.
Говорю. Коэн внимательно слушает и, в отличие от беседы с Мышонком, задает вопросы. Особенно его интересует, как мне удалось сбежать. Приходится признать, что Коэн далеко не дурак, выдуманный побег — слабое место моей истории, потому что все остальное правда.
— Повезло, — отвечаю с усмешкой. Если он начнет расспрашивать о подробностях побега, мне конец, но мой расчет верен: уверенный голос и отсутствие страха заставляют его поверить.
— И ты хочешь остаться с нами? — спрашивает он.
— Любой хочет остаться там, где тепло, — пожимаю плечами. — Но ничего не бывает бесплатно. Какая цена?
Коэн окончательно расслабляется. Поверил.
— Цена, — он ухмыляется, — цена — преданность. Всецелая. Выполнение работы на общее благо. Мое слово — закон. Если я говорю: прыгай, — прыгаешь. Говорю: не дыши, — задыхаешься, — молчу и не думаю спорить, пусть говорит. — Мышь не первый, на кого поднял руку Здоровяк Сид, — продолжает Коэн, — он уже как-то убил одного из наших, и я доволен, что ты с ним поквитался. Можешь считать это первым взносом. А дальше посмотрим.
Ни слова о деятельности банды. Доверие мне придется заработать.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Прыгать?
Коэн заходится в хриплом хохоте, оценив мою шутку.
— Я скажу, когда, — отвечает, отсмеявшись. — А сейчас иди, у нас есть пара пустых коек, Рыжий тебе покажет, скажи, я приказал провести экскурсию.
Киваю, после чего поднимаюсь, подхватываю куртку и выхожу.
7.
Стоит мне появиться из-за шторы, как упомянутый ранее Рыжий тут как тут. Интересно, подслушивал? Судя по отношениям в банде между главарем и рядовыми членами, не посмел бы.
— Брэд, — обращаюсь, — ты же Брэд? — с готовностью кивает. — Коэн сказал, ты покажешь мне, что и как, и где незанятая койка.
— О чем речь! — приосанивается мальчишка, будто ему поручили важнейшую миссию. — Кстати, можешь звать меня просто Рыжий, так все зовут.
— Но тебя ведь зовут Брэд? — дожидаюсь растерянного кивка. — Вот и буду звать тебя Брэд, — оканчиваю фразу.
— Л-ладно, — удивляется Брэдли Попс, но видно, что он доволен.
— Ну, так что, — устаю стоять столбом и тороплю парнишку, к тому же в моих руках все еще находится куртка, которую я не знаю, куда деть, — показывай хоромы.
Брэд сразу делается серьезным, ответственно подходя к взваленным на него обязанностям. Хмурится, чешет затылок.
— Таааак, — протягивает, точь-в-точь учительница математики, которая преподавала в моем классе еще в той, моей другой жизни. Тоже, наверное, где-то видел и повторил. — Куда бы тебя поселить?
— А что, большой выбор? — не верю, тут не так много места.
— Выбор есть, — кивает Попс, — целых два, — и он с гордостью показывает мне два пальца. Уважительно присвистываю.
Мы идем по проходу и останавливаемся у одной из “комнат”. Попс без стука и предупреждения распахивает импровизированную дверь из шторы, и я вижу две узкие койки, между которыми от силы полметра, где стоит трехногий облезлый табурет — точная копия того, на котором восседал Коэн. Одна из коек занята: на ней сидит парень на пару лет старше меня, светлые волосы до плеч, нос не единожды ломаный.
Парень смотрит на меня с плохо скрываемым презрением. Тонкие губы недовольно кривятся.
— Что, — хмыкает, — оставил он тебя? — тем не менее, обращается ко мне напрямую. Во взгляде и позе открытая враждебность.
— Оставил, — произношу равнодушно.
— Думаешь, нашел теплое местечко?
— Думаю, да, — не отрицаю, пытаясь оценить опасность противника. Поворачиваюсь к Попсу: — Ты обещал еще варианты, — напоминаю. Такой сосед мне точно не нужен. То, что спать придется с ножом под подушкой, это и так понятно, но что лучше вообще не спать — новая директива, которая мне однозначно не нравится.