— Папа, а отчего бывает туман? — спрашивает она.
Отец тоже вздыхает, понимая, что спокойно закончить работу не удастся.
— А разве тебе в школе не рассказывали? — девочка качает головой. — Потому что земля теплее воздуха, и возникает конденсат, — объясняет он. — На уроках природоведения вам обязательно расскажут об этом явлении.
На уроках… На уроках, которые она уже не посетит, потому что умрет, потому что этой девочки больше нет…
Нет…
Нет…
— Нет… Нет… Неееет!
Кто-то дотрагивается до моего плеча. Распахиваю глаза и в полутьме вижу встревоженное лицо своего соседа.
— Ты кричал, — говорит он тихо, чтобы нас никто не услышал. — Все нормально?
Нормально? Нормально — это там, где девочка, ее семья, летний туман и учебник по природоведению. А здесь…
— Нормально, — отвечаю и отворачиваюсь. Так и жду, что Райан спросит, нет ли у меня проблем с психикой или что-нибудь еще в этом роде, но он не спрашивает, отходит к своей койке.
— Пора вставать, — говорит равнодушно, — скоро Гвен принесет еду.
— Угу, — бурчу. Он не настаивает на продолжении беседы и выходит из спального отсека. В одиночестве мне хорошо и привычно.
Злюсь на себя за очередной сон про девочку. Чертово подсознание!
Несколько раз глубоко вздыхаю и заставляю себя подняться. Потягиваюсь и обуваюсь. Надо отдать жилью Проклятых должное — спать было спокойно и комфортно, не сравнить с общежитием при заводе. Впрочем, не сравнить и с комнатой у “верхних”.
Когда выхожу, все уже на кухне. Теперь я имею возможность наблюдать банду в полном составе. Один… два… три… Десять. Кто-то смотрит заинтересованно, кто-то равнодушно, а вот блондин Фил по-прежнему зло, как и тогда, когда мы с Попсом заходили в его отсек. Игнорирую его. Знаю, он все равно найдет место и время выяснить отношения.
Мышонок тоже здесь, сидит на скамье, обхватив себя руками, лицо бледное, глаза красные. Ревел, сразу видно, но надеется, что никто не заметит.
— Эй, Мышь, — Фил, будто читает мои мысли, — опять хнычешь, как девчонка?
Мышонок краснеет до корней волос.
— А ты… а ты, — достойный ответ находится не сразу, — а ты цепляешься, как девчонка!
Высказывание Мышонка приходится окружающим по душе, раздается гогот.
— Чего-о?! — мычит Фил, делая шаг к Мышонку.
Напрягаюсь. Мы с этим мальчишкой ничего друг другу не должны, но точно знаю, что если верзила решит бить пацаненка с больными ребрами, вмешаюсь.
Фил делает шаг и останавливается, потому что на его плечо ложится чужая ладонь.
— Сядь, — произносит Райан возле его уха так ласково, что по коже пробегают мурашки — слишком много угрозы в этом шепоте.
Ожидаю, что Фил начнет бастовать и отстаивать свое право говорить и бить, кого посчитает нужным, но парень смолкает, опускает глаза и усаживается за стол. Ну надо же. А этот Кесседи — интересный персонаж.
Райан перехватывает мой пристальный взгляд, отбивая своим. Не надо ничего говорить, и так понятно его сообщение: “Нечего таращиться”.
А потом Гвен с помощью паренька, имени которого я не помню, приносит кастрюлю чего-то горячего и по-настоящему вкусно пахнущего сверху и наполняет тарелки. Желает всем приятного аппетита и уходит с еще одной тарелкой. Слежу за ней взглядом и вижу, что она заносит еду в “комнату” Коэна. Главарь не ест в общем кругу.
Не жду приглашения и тоже сажусь за стол, слева оказывается Кесседи, справа Попс.
— У тебя слишком наглый взгляд, — говорит Райан тихо, чтобы другие не слышали.
— Мне говорили, — отвечаю так же тихо.
— Камикадзе, значит, — делает вывод Кесседи и отворачивается, больше не обращая на меня внимания, а я гадаю, что это было. Предупреждение?
Обед (или ужин) заканчивается. Понятия не имею, сколько ушло времени на сон, а при искусственном освещении не понять, сколько сейчас времени, часов нигде нет.
Когда тарелки пустеют, из своего отсека появляется Коэн.
— Кэм, — произносит он, вскидываю глаза, — соберешь посуду и отнесешь Гвен, сделаешь все, что она скажет, — киваю, кажется, больше от меня не требуется никакой реакции. — Остальные, собирайтесь. На сегодняшнюю ночь есть дело.
Дело… И мне об этом деле знать не положено, мне пока не доверяют. Кухонный мальчик — вот кто я на первое время. Не спорю и не привлекаю к себе лишнего внимания. Послушно поднимаюсь и начинаю собирать грязные тарелки.
Ловлю насмешливый взгляд Фила.
— Посудомойка, — цедит он сквозь зубы, но делает это негромко, чтобы Райан его не услышал.
Кривлюсь, но не отвечаю. Много чести — реагировать на детские выпады этого дурака. Он же старше меня, а ведет себя, будто младше Мышонка.