В других странах Западной Европы, прежде всего во Франции, классической стране феодализма, в XI-XIV вв. наряду с клерикальной литературой, единственной существовавшей до того письменной литературой, которая развивалась долгое время преимущественно на латинском языке, и фольклорным, народно-поэтическим творчеством возникают в качестве самостоятельных течений рыцарская, а затем и городская литературы. Рыцарская литература — лирика и роман — прославляет светский идеал, в котором к прежнему героическому присоединяется эстетический и этический кодекс рыцарского «благородства» и куртуазности (т. е. законов учтивости и обходительности, которым должны подчиняться рыцари). Городская литература, формирующаяся в условиях быстрого развития городов, роста их экономической и военной мощи, подъема цехового ремесла, борьбы горожан против своеволия феодальных сеньоров, с самого начала была оппозиционной по отношению к идеологии и культуре рыцарства, хотя критика действительности в ней, как правило, не шла далее негативной оценки и осмеяния отдельных сторон общественной и частной жизни, не затрагивая самих основ феодализма и его идеологии. Для городской литературы характерны генетическая связь с народным творчеством, прозаизм мышления, поэтизация здравого смысла и трезвой рассудительности, прославление героя-простолюдина. Ее художественный метод характеризуется эмпиризмом, стремлением к жизнеподобию в воспроизведении деталей повседневного быта, но обнаруживает неспособность проникнуть в глубь общественных явлений и изобразить существенные противоречия действительности. В противовес возвышенно-патетической тональности рыцарской литературы городская литература, нарочито «приземленная», предпочитает грубоватый юмор и сатиру. Излюбленным темам рыцарской поэзии — куртуазной любви к даме и героическим авантюрам рыцарей — городская литература противопоставляет описание будничной жизни «третьего сословия» — горожан и крестьян.
Испания уже с XI в. во многом ориентировалась на опыт передовой французской культуры, но ее литература, в особенности в Кастилии, не знала строгой сословной дифференциации. В XII—XIV вв. здесь развивались два потока литературного творчества: фольклорное, так называемое «хугларское искусство» (mester de juglaría), долгое время бытовавшее в устной форме и распространявшееся бродячими авторами и Исполнителями — хугларами, и письменная литература, получившая название «mester de clerecía». Этот термин иногда переводят буквально как «клерикальное искусство», тем более что оно несомненно генетически связано с церковной литературой на латинском языке, развивавшейся до этого. Между тем слово «clérigo» в средние века означало не только «клирик», «духовное лицо», но также и «образованный, ученый человек», — ведь образование в те времена находилось в руках церкви. Поэтому и термин «mester de clerecía» должен расшифровываться, скорее, как «ученое искусство» и обозначать все формы письменной словесности в ее противопоставлении народной, «хугларской». Из этого не следует, однако, что границы между «ученой» и «хугларской» литературой были резко очерченными и непреодолимыми. Напротив, эти два литературных потока активно взаимодействовали, оказывали влияние друг на друга; различия между ними, как правило, не носили мировоззренческого характера. Вместе с тем «ученое искусство» качественно отличалось от «хугларского». Вместо хуглара — бродячего автора и исполнителя героических поэм, ощущавшего себя как бы выражением «гласа народного», — здесь появляется профессиональный поэт, чаще всего называющий себя, по примеру провансальских рыцарских поэтов, «трубадуром» (trobador) и стремящийся утвердить свою авторскую индивидуальность. Наряду со старыми жанрами церковной литературы на латинском языке (жития святых, легенды о чудесах Богоматери, гимны и др.) формируются новые — роман, аллегорическая поэма, любовная и политическая лирика, новелла. Начинают стираться прежде столь отчетливые различия между «высокими» и «низкими» жанрами, между изображением «возвышенной» и «низменной» сфер действительности. Разрабатываются новые метрические формы, обогащается стилистика, шлифуется язык. Наряду с религиозными и аскетическими мотивами все более утверждаются светские идеалы, пробуждается интерес к краскам и формам реального мира, к душевным переживаниям человека. Под воздействием городской культуры усиливаются рационалистические элементы и сатирическая критика действительности. Еще не подвергая сомнению основы феодального миропорядка и идеологии, писатели своим творчеством объективно способствуют их расшатыванию.