Я ответил: «Голубчик, у меня же нет свободной минуты».
Это была правда: я работал в двух дневных школах, в противоположных районах Москвы, и еще вечером в школе рабочей молодежи.
«Тогда дайте нам тему».
Я посоветовал некоторые темы для докладов. В частности, помню, Володе Фурману посоветовал заняться Ибсеном.
Это был наивный хороший мальчик, что называется маменькин сынок. Помню комичный эпизод. В учительской звонит телефон, просят к телефону меня. Подхожу. Мать Фурмана — врач.
«Анатолий Эммануилович! Я сегодня оставила Володю дома, так как нашла у него аскариды, которые надо выгнать».
«А-а! Пожалуйста! Извините, я не понял, что вы у него нашли?»
«Аскариды».
«Да, да. Скажите, а что такое аскариды?»
Все учителя, слушающие этот разговор, прыскают. Усмехается, чувствую, и мать Фурмана на другом конце провода. Поясняет:
«Это глисты».
Через год после этого разговора Владлен Фурман, у которого мать искала глисты, был расстрелян на Лубянке, как тяжелый преступник.
Я уже был в то время в лагере и узнал об этом через много лет таким образом:
В 1956 году, после освобождения, шел Телеграфным переулком (это недалеко от 313-й школы). Навстречу — Фурман, повзрослевший, выросший, но, в общем, мало изменившийся. Я окликаю. Останавливается, смотрит на меня с недоумением.
Я: «Ты что, меня не узнаешь?»
«Нет, Я вас не знаю».
«Как не знаешь? Кто у тебя был классным руководителем в десятом классе?»
«А-а! Это не тот Фурман. Это мой брат».
«Ах вот что! Извините! Вы очень похожи. Ну, а как живет ваш брат?»
«Он уже не живет».
Я говорю оторопело: «То есть как?»
И здесь узнаю трагическую повесть. Причиной трагедии оказался литературный кружок, о котором я только что упомянул выше, а поводом — мой арест.
Мой арест 8 июня 1949 года страшно поразил Владимира. После этого в кружке наряду с литературными проблемами начали всплывать и проблемы политические.
Вскоре все участники были арестованы. Пять главных участников, в том числе и Володя, были расстреляны. Его отец, так как кружок функционировал в его квартире, был присужден к десяти годам лагерей. Мать и брат были высланы.
«Царство небесное Владимиру! Господь да увенчает его венцом искателя правды, страстотерпца», — молюсь каждый день об упокоении его души.
Владлен, или Владимир (шутовское имя «Владлен» — «Владимир Ленин» — никто, в том числе и он сам всерьез не принимал), не был исключением. Как это ни странно, в это страшное сталинское время молодежные организации росли как грибы после дождя. Упомяну о некоторых из них.
Как раз в то время, когда я преподавал в 313-й школе, в другой московской школе, неподалеку, училась в десятом классе группа мальчишек. Среди них — Виктор Красин, широко известный по одному из недавних судебных процессов, проживающий сейчас в Америке. Мальчишка он был озорной, беспокойный, но с живым умом и пылким воображением. Как-то раз попался ему один из томов полного собрания сочинений Ромена Ролана, изданного в тридцатые годы, когда французский писатель был в фаворе у Сталина. Том, попавшийся Красину, был посвящен индусской мистике: здесь и Рама Кришна, и Ганди, и другие. Красин, парень увлекающийся, хотя и довольно поверхностный, сразу углубился в мистику (до этого он даже, наверное, и не слышал слова «мистика»). Быстро он поделился своим открытием с товарищами по школе. Те также заинтересовали. И вот вскоре возникает группа так называемых «индусских философов».
После окончания десятилетки «индусские философы» разбредаются по институтам, завязываются новые знакомства, — в кружок вовлекается несколько десятков человек. Между прочим, один из членов этой группы — Илья Шмайн — сейчас находится в Израиле, и он так же, как и Виктор Красин, может внести поправки в мой рассказ, если я в чем-либо ошибаюсь.
Хаос в головах у мальцов был невообразимый, но основная идея была очень симпатичная. Их основной лозунг был: «На нашем знамени мы пишем три имени: Рама Кришна, Ромен Роллан и… Ленин».
Начались сборища у одного из членов кружка — кажется, Федорова, по прозвищу «князь». Ребята делали рефераты. Вскоре с мистических высот они спустились на грешную землю — и стали интересоваться политическими проблемами. Красину принадлежит следующая формула:
«Поколение наших отцов сделало революцию (его отец, старый коммунист, между прочим, погиб в ежовщину), следующее поколение испохабило социализм; мы, третье поколение, должны вернуть идее социализма ее первоначальную чистоту».