Но у того глаза сверкнули радостью.
— Тоже удрали? — спросил он, опуская ружье.
— Тоже удрал.
— Значит вместе?
— Вместе.
Роберт от удовольствия даже пальцами прищелкнул.
— Вместе-то веселее, — сказал он.
Они оба пошли в глубь леса.
А вдали завывала пароходная сирена, но звук ее становился все тише.
XVII
ВЕЛИКИЙ КОЛДУН
Жак был в общем доволен своей жизнью в негритянской деревне. Его чернокожие сверстники очень дружелюбно на него поглядывали и при этом скалили свои ослепительно-белые зубы.
Жак считал себя довольно ловким. Бывало, в Марселе на пристани редко кто из мальчиков мог за ним угнаться. Но перед черными ребятами он решительно пасовал.
Это были какие-то обезьяны. Они во мгновение ока залезали на самые высокие пальмы, кувыркались, как мячики, бегали, словно зайцы.
Жак привык к жаркому солнцу и скоро переменил свой европейский костюм (вернее — остатки своего костюма) на более простой, африканский.
Он просто перепоясывался поясом, сплетенным из какой-то травы и листьев. В таком одеянии бегать было куда удобнее.
Черный Лев, исполнив свою миссию, стал гораздо добрее и уже никогда не приставлял Жаку к горлу своего ужасного ножа. Вообще все негры ликовали. Постройка дороги прервалась самым удивительным образом.
Му-га-ша приносили благодарственные жертвы.
Деревянный урод равнодушно принимал приношения, простирая к небу руки.
О будущем Жак думал мало. Он помогал Черному Льву по хозяйству, а тот кормил его. Пока Жаку не нужно было ничего больше.
Однажды вечером из лесу прибежали ребятишки и сообщили, что они видели двух белых людей с ружьями, которые шли лесом.
Охваченное мгновенно тревогою племя собралось на поляне. Алэ уже начал тревожно прислушиваться. Ему уже снова чудился гром за этим древним лесом.
Два человека вышли на поляну.
Они были, правда, белые с негритянской точки зрения.
То есть они были светлее сапожной ваксы и цветом кожи напоминали скорее темную бронзу. Однако это были несомненно белые, ибо волосы их не были курчавы, губы были гораздо тоньше пальца, а зубы не сверкали, как снег.
Все племя при виде их угрожающее ухнуло.
— Ну, ну! — произнес по-французски один, — разве так встречают гостей?
Жак подпрыгнул, по крайней мере, на метр.
— Дядя Роберт!
— Жак!
И оба обнялись, к великому удивлению всех присутствующих.
— Черный Лев, — кричал Жак, — этой мой дядя! Он очень симпатичный. Вы его пожалуйста не ешьте или вообще не убивайте. Он пришел с самыми лучшими намерениями.
— Ну, конечно, — подхватил Роберт. — Я просто пришел к вам в гости… Хотите, могу давать вам уроки двойной итальянской бухгалтерии… Или вам это не нужно? Хо-хо!.. Ну, научу вас делать яичницу по-марсельски. Тоже не хотите?.. Ну, что-нибудь придумаем. А вообще говоря, я — парень ничего.
Он поднял камень и швырнул его очень высоко. Затем схватил ружье и выпалил. Камень рассыпался осколками. Толпа замерла в почтительном восхищении.
— А теперь, Жак, — сказал Роберт, садясь на груду сучьев, — расскажи, как ты-то попал в эти чортовы дебри.
Жак начал рассказывать.
Он невольно перенял замашки Черного Льва и, рассказывая, то полз, как змея, то кувыркался вместе с опрокинувшейся «Габонией», то убеждал Черного Льва не резать его.
Роберт слушал, одобрительно смеясь.
Жак рассказал о тех невероятных лишениях, которые перенесли они, скитаясь по тропическим зарослям, пока не добрели до родного селения Черного Льва. «Габонию» прибило к берегу много севернее. Им пришлось пробираться через непроходимые чащи, где смерть подстерегала их со всех сторон. Если начать все рассказывать, так не расскажешь и в целый год. Один он давно бы погиб. Но Черный Лев слышал за целую версту поступь пантеры, а шипение змеи — и еще того дальше. И все-таки это чудо, что они уцелели…
Когда же дошло дело до Му-га-ша, Роберт расхохотался во все горло.
— И ты думаешь, что из-за этого урода прекратилась постройка дороги? Война началась… Европейская война… Эх ты, а еще европеец!
— Да я разве знал, что война, — пробормотал Жак смущенно.
Роберт между тем что-то обдумывал.
— Знаешь, Латур, — сказал он, — я придумал славную штуку. Не я буду, если эти чернокожие не станут нашими первыми друзьями.
— Ну что ж. Действуй! — сказал Латур.
Во время путешествия он мог убедиться, что Роберт Сам-по-себе зря ничего не делает.
— Вот что, Черный Лев, — сказал Роберт, обращаясь к негру так, словно они были старыми приятелями, — собери-ка всю эту компанию к идолу. Я хочу сказать им два слова.