Так я и передвигался, двигаясь по наполненному нежным теплом, приятному аквамариновому чуду. Мои глаза то и дело останавливались на разнообразных бабочках и птахах, украшавших и так божественный сад своим щебетанием и красочным разнообразием.
И тут, мне прямо под ноги стремительно упал круглый массивный плод сиреневого цвета. Дерево, с которого он упал, обладало розовыми в черную крапинку листьями. Форма же листьев была вообще уникальной и точно повторяло все изгибы крыльев одного из видов бабочек, а цветы насыщено благоухали черными лепестками с темно-розовыми тычинками и серебристо-угольным пестиком. Цветы были такими большими, что могли и не поместиться на моей широкой, рельефной груди.
Описать всего разнообразия здешних деревьев не хватит и жизни. Их было тысячи. Не было ни одного дерева, что повторяло бы другое. Каждое дерево было несомненно совершенством волшебной селекции. Я думаю хозяйка этого места все же точно женщина. По всему пространству сада были раскиданы аккуратные клумбы из диковинных цветов. И каждая клумба изображала неведомое мне существо. Без магии такое создать просто невозможно.
Я смотрел на упавший мне под ноги плод и сомневался можно ли его есть. Тут ведь не только козленочком стать можно. Хотя, мне это явно не грозило с моими-то рожками. Недавно я почувствовал всем своим нутром воздействие врат на организм. Мои раны до сих пор тревожили меня, а ожог делал боль от каждого шага неповторимой. Но я шел, почти не прихрамывая, и упорно терпел её истязания надо мной, не издавая при этом не единого звука.
Но тут мои не долгие размышления прервал хрустальный звон, после которого плод взмыл прямо в воздух, а потом, будто телепортируясь, ударился мне прямо в рог, оставшись наколотым на него.
Естественно, ни какая реакция не спасла меня от этого небольшого конфуза. Я стоял, снова переживая маленький позор, и возмущение на моем лице отражалось только плотно сжатыми, серыми губами. Глаза же искали виновницу этого милого безобразия.
Какая примитивная и детская, ну прямо совсем глупая шутка. Но тут раздался мелодичный, почти ангельский смех, в котором не было ни капли злости, а только издевательская нотка изящно звенела в нем, рассыпавшись в ароматном воздухе приятным настроением.
Разговаривать с тем, кого я не вижу я не собирался, но сиреневый плод все-таки снял аккуратно с рога. И решил понюхать, как он вообще пахнет-то. Хотя мой нос и так был ублажен парящими в воздухе весенними ароматами. Это поступок вновь привел к звонкому, задорному смеху, но теперь уже с совсем другой, более нахальной тональностью.
И сколько я не искал проказника или проказницу взглядом, но я так и не сумел его или её обнаружить. В неудержимой злости и раздражении я невзначай откусил плод, что держал в руках. Только сейчас поняв, как же я хочу пить.
Да я просто схожу с ума от жажды!
Это мой необдуманный поступок был больше подсказан мне самим организмом, а не продиктован мне моим ушибленным напрочь мозгом.
Во рту расцвела неповторимая ярмарка вкусов. Плод был на столько вкусен и сладок, что я продолжал его вкушать, наворачивая за обе щёки с наслаждением. И только, что не нахваливал его изысканный и неповторимый вкус вслух. Плод был большой и увесистый, явно больше моего кулака, а кулак у меня знаете какой! Когда я уже доедал его, то почувствовал, что боль от ожога притихает, а потом и вовсе исчезает, испаряясь в никуда.
На конец-то я почувствовал, что я снова тот самый Кром, что сокрушит многое на своём пути, если не всё.
Как только я осознал это, то понял, что стою вовсе не посреди райского сада.
А на площади великолепного, самого лучшего города во вселенной. Эта мысль пришла ко мне, как будто кем-то транслируемая прямо мне в мозг.
Серебристые, ажурные башни красивейшего города взмывали высоко и гордо в небо, наверное на несколько сотен метров, а дома в этом городе были, почти все без исключений, в форме больших и изящных цветков. Каждый такой неповторимый цветок распускался в высь на пятьдесят, семьдесят метров над землей, а может и гораздо выше, точнее с первого взгляда не сказать. Описать эту красоту сложно, её надо было увидеть своими глазами.
А самое главное-то, что на площади города я был совсем не один. Вокруг овальной и огромной площади сверкали драгоценными камнями статуи. Эти статуи выглядели словно живые. До того скрупулёзно и точно талантливый скульптор постарался передать неописуемую красоту местных обитательниц, изображая искусно мельчайшие детали, при этом, даже ресницы и родинки.