Я зябко содрогнулся. Хоть я и был знаком с методами работы страшного китайца, с его жестоким пренебрежением к человеческим страданиям, человеческим жизням и человеческим законам, в моем сознании — сознании современного простого практикующего врача из средних слоев общества — не укладывалась мысль о том, что желтые дьяволы с Дальнего Востока бесчинствуют в самом сердце Лондона.
До сих пор я иногда начинал сомневаться в реальности происходящего и сейчас подумал о китайском докторе и окружающих его жестоких убийцах с каким-то недоверием, почти невероятным для человека, который общался не только со слугами Фу Манчи, но и непосредственно с ним самим. К действительности вернула меня мысль о Карамани, прекрасной девушке, чья любовь принесла мне бесконечную печаль, а саму ее вновь привела в руки этого таинственного безжалостного существа.
Мысли о возлюбленной оказалось достаточно. Все фантазии мои улетучились без следа, и я ясно осознал: мертвый разбойник с зажатым в руке кривым ножом; Желтая Погибель, нависшая над Лондоном, над Англией, над всем цивилизованным миром; разбивающее мне сердце отсутствие Карамани, — все это является реальностью, истиной и частью моей жизни.
Найланд Смит стоял, глядя в пустоту отсутствующим взглядом, и задумчиво дергал себя за мочку левого уха.
— Пойдемте! — внезапно сказал он. — Здесь мы больше ничего не узнаем. Ключ к тайне нужно искать в другом месте.
Когда мы покинули Управление речной полиции и направились к ожидающему нас автомобилю, мне бросилась в глаза глубокая задумчивость друга. В машине он вытащил из кармана дневную газету и спросил инспектора:
— Вы видели это, Веймаут?
Длинным нервным пальцем он указал на абзац под рубрикой «Личные объявления». Веймаут поднес газету близко к глазам и прищурился, пытаясь разобрать написанное в неверном свете пасмурного утра.
— Такие вещи не входят в мою компетенцию, мистер Смит, — ответил он. — Но, несомненно, в соответствующем отделе Скотланд-Ярда уже видели это.
— Я знаю, что видели! — резко сказал Смит. — Но прочитать наверняка не смогли.
Веймаут удивленно взглянул на моего друга.
— Пожалуй. Значит, вас заинтересовало это объявление?
— Чрезвычайно! А у вас есть какие-нибудь предположения или соображения по этому поводу?
Пододвинувшись поближе к Веймауту, я тоже склонился над газетой и прочитал следующее:
ЗАГАЗИГ —
З, — а г — а-з; — И-г, з, — а, — г — а, з; -
И; — г: — з а г А з; и-: г; — З, — а; — г а з и; -
Г; — з, а г-: а — з И; — г: — з — а г; — а-: З-, и г;
з, а г, — а: з, и-: г
— Но это же явная абракадабра! Всего лишь чья-то глупая шутка! Объявление состоит из слова «Загазиг», повторенного шесть или семь раз. Оно не может иметь никакого смысла!
— Вы так полагаете? — резко спросил Смит.
— Во всяком случае, какое отношение может иметь этот Загазиг к Фу Манчи или к нам с вами?
— Загазиг, мой дорогой Петри, — это, как вы знаете, один из пользующихся дурной известностью арабских городов в Нижнем Египте.
Он сунул газету обратно в карман пальто и, заметив мой удивленный взгляд, внезапно расхохотался.
— Полагаете, я несу чепуху? Но, признаюсь, это объявление в газете сразу привлекло мое внимание еще вчера утром, и теперь, кажется, ситуация начинает немного проясняться.
Мой друг вытащил трубку и принялся торопливо набивать ее.
— В последнее время я стал несколько беззаботен, Петри, — продолжал он, и ни следа веселости не осталось в его голосе. Худое лицо Найланда стало мрачным, и в глазах его появился металлический блеск. — Впредь мне придется избегать прогулок в одиночестве по ночам.
Инспектор Веймаут озадаченно уставился на Смита, да и я находился точно в таком же недоумении.
— Я склонен предполагать, — заявил мой друг в свойственной ему решительной и резкой манере, — что бирманский разбойник принял смерть от рук высокого человека, вероятно, темноволосого и почти наверняка чисто выбритого. Если упомянутый персонаж в прохладные ночи носит длинное твидовое пальто и мягкую серую шляпу с широкими полями — я не удивлюсь.
Веймаут устремил на меня взгляд, полный неподдельного изумления.
— Между прочим, инспектор, — добавил Смит, и пронзительные глаза его вдохновенно засверкали, — действительно ли пароход «Андаман» прибыл недавно в Лондон?
— Судно Восточной навигационной компании? — безнадежным голосом переспросил Веймаут. — Да. Он стал у причала вчера вечером.
— Если Джек Форсайт до сих пор исполняет обязанности старшего офицера, пожалуй, мне стоит повидаться с ним, — заявил Смит. — Вы помните его брата, Петри?
— Естественно, поскольку он умер в моем присутствии, — ответил я.
Слова друга пробудили во мне воспоминание об одном из наиболее страшных преступлений доктора Фу Манчи, всегда ассоциирующемся в моем сознании с криком козодоя.
— Озарения свыше никогда не следует игнорировать, — поучительным тоном сказал Найланд Смит. — Пусть даже они и кажутся нелепыми на первый взгляд.
ГЛАВА XX
ЗАПИСКА НА ДВЕРИ
Остальную часть того дня я почти не видел Смита. Очевидно, мой друг шел по следу, подсказанному ему упомянутым «озарением свыше», хотя я совершенно не предполагал, куда он приведет его. Затем, с наступлением сумерек, Найланд ворвался в номер вихрем, едва не сбив меня с ног.
— Надевайте пальто! — выкрикнул он. — Вы забыли о важном свидании, которое назначено у нас на вечер?
Вне всяких сомнений, я забыл о каком бы то ни было свидании, и, должно быть, на лице моем отразилось некоторое недоумение, ибо…
— Вы становитесь чрезвычайно рассеянны! — продолжал мой друг. — Вы же знаете: мы не можем больше доверять телефону. А мне необходимо передать инспектору Веймауту некоторые важные инструкции.
В поведении его ощущалась скрытая многозначительность, и, вспомнив о недавнем нашем приключении, я внезапно осознал глубину собственной тупости.
Найланд Смит подозревал о близком присутствии соглядатая! Да, это казалось невероятным, но за нами велась слежка в «Нью-Лувре»! Агенты Си Фана, доктора Фу Манчи, действительно находились в стенах огромного современного отеля!
Мы поспешили в коридор и спустились на лифте в вестибюль. Мистер Самаркан — в прошлом хозяин одной из каирских гостиниц, а ныне управляющий «Нью-Лувром» — приветствовал нас с истинно греческой любезностью. Он выразил надежду, что мы будем присутствовать на неком благотворительном мероприятии, намеченном на вечер следующего дня.
— Возможно, мистер Самаркан… возможно, — ответил Смит. — У нас очень туго со временем. — Потом он резко повернулся ко мне. — Пойдемте, Петри! Мы дойдем до стоянки на Чаринг-кросс-роуд и возьмем там такси.
— Швейцар может вызвать вам такси, — сказал мистер Самаркан, всегда предупредительный по отношению к своим постояльцам.
— Спасибо, — резко откликнулся Смит. — Мы предпочитаем немного прогуляться.
На Стрэнде мой друг взял меня за руку и, наклонившись к моему уху, тихо сказал:
— Отель кишит шпионами. А если их там и немного, то это истинные мастера своего дела.
Больше ни слова не удалось мне добиться от друга, хотя мне о многом хотелось расспросить его: ведь женщина, которая была для меня дороже всего на свете, находилась в руках проклятой организации, известной нам под названием Си Фан. Наконец мы свернули на Чаринг-кросс, и Смит стремительно направился к стоянке такси.
— Садитесь скорей! — отрывисто приказал он, открывая дверцу первого же автомобиля.