Я нашел отверстие в стене без особого труда и пробрался через него в пустой дом. Рассеянный свет, проникающий сквозь льняные шторы, позволял разглядеть пустое помещение с кафельным полом. Я уже достиг застекленной двери, ведущей в гостиную, когда ночную тишину неожиданно прорезала трель полицейского свистка, и звук этот донесся из смежного здания!
Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего. Оцепенев от изумления, я замер на месте возле застекленной двери. И так я стоял, подобный каменному изваянию, когда вслед за свистком повелительный голос, несомненно принадлежащий Найланду Смиту, резко произнес;
— Смотрите за балконными дверями в оранжерею, Веймаут. А я встану у входной двери.
И тут меня осенило: высокий индус был не кем иным, как переодетым Смитом! Неожиданно с площади внизу донеслись шум множества бегущих ног, звон разбитого стекла и грохот взламываемой двери. Очевидно, дом окружили полицейские: то был организованный штурм.
Лишившись от удивления способности действовать, я в нерешительности стоял в полумраке оранжереи. Сквозь пролом в стене до меня доносились звуки отчаянной борьбы.
— Свет! — раздался крик Смита. — Они перерезали провода!
Этот крик вернул меня к действительности. Я сунул руку в карман, выхватил оттуда электрический фонарик и… быстро отступил в темную гостиную.
Кто-то вползал в оранжерею через отверстие в стене.
В полумраке я видел, как человек ставит на место съемную деревянную панель. Затем, постукивая тростью по кафельному полу, беглец направился в мою сторону Он находился в трех шагах от двери в гостиную, когда я нажал на кнопку фонарика и направил луч света прямо ему в лицо.
— Руки вверх! — задыхаясь, проговорил я. — Вы у меня на мушке, доктор Фу Манчи!
ГЛАВА XXXIII
ПЕРЕДЫШКА
Часом позже я стоял в прихожей нашего номера в доме возле Флит-стрит. Кто-то бегом поднялся по лестнице и вставил ключ в замочную скважину. Дверь распахнулась настежь, и в прихожую вихрем ворвался Найланд Смит.
— Петри! Петри! — возбужденно вскричал он, схватив меня за руки. — Вы пропустили ночь ночей! Черт возьми! Мы взяли всю банду, включая великого Ки Минга! — Глаза его горели. — Веймаут арестовал не менее двадцати пяти человек, некоторые из них — весьма известные личности. Кое-кому придется приложить немало усилий, чтобы замять скандал. Но Скотланд-Ярд уже дал нужные указания прессе.
— Поздравляю, старина, — сказал я и посмотрел прямо в глаза другу.
Вероятно, выражение моих глаз плохо согласовалось со смыслом произнесенных слов. Лицо Смита переменилось, он крепко сжал мое плечо.
— Ее там не было, — сказал он. — Но, клянусь, теперь мы найдем Карамани. Поверь это только вопрос времени.
Однако при этом давно знакомое мрачное выражение появилось на худом лице друга. Он коротко взглянул на меня и отрывисто произнес:
— Я должен чистосердечно признаться: Фу Манчи удалось скрыться. Более того, когда мы включили свет, оказалось, что женщина бежала тоже.
— Женщина!
— На этом странном собрании присутствовала женщина, Петри! Бог ее знает, кто она такая в действительности. По утверждению Фу Манчи, она — та самая таинственная женщина, о которой по Востоку ходят фантастические легенды. Будущая императрица мировой державы. Но я, конечно, не верю в это. Петри! Я точно знаю, какая именно личность взойдет на мировой трон, если желтая раса когда-нибудь покорит Европу.
— И я знаю тоже! — взволнованно воскликнул я. — Боже мой! Он держит всех их в своих руках! Он сплотил всех восточных фанатиков разных вероисповеданий и превратил их в мощное оружие личного пользования! Нечего удивляться тому, что он так опасен. Но, Смит, кто же была та женщина?
Найланд Смит ошеломленно уставился на меня.
— Петри, — медленно проговорил он, и я понял, что невольно выдал себя. — Петри, откуда вы все это знаете?
Я выдержал пристальный взгляд друга и твердо ответил:
— Я присутствовал на собрании Си Фана.
— Как? Что вы сказали? Вы присутствовали?
— Именно. Сейчас я вам все объясню.
Там же в прихожей я по возможности коротко рассказал другу о невероятных событиях прошлой ночи. Когда я поведал о своей загадочной попутчице…
— Это подтверждает мои подозрения: Фу Манчи обманывал своих собратьев, — резко заметил Смит. — Я не могу представить себе, что женщина, выросшая в каком-то тайном буддийском монастыре в окружении немых слуг и подготовленная к великой миссии как легендарная тибетская повелительница, с закрытым вуалью лицом будет путешествовать одна в купе английского экспресса. Вы не заметили, Петри, глаза у нее были раскосые?