— Так он?..
— Он член Си Фана, слуга доктора Фу Манчи — да, вне всяких сомнений! Сэру Лайонелу, как всегда, не везет в выборе слуг. Я виню во всем собственную глупость, Петри, и уповаю единственно на то, что озарение пришло ко мне не слишком поздно.
— Но что все это значит? Что вам удалось узнать?
— Осторожно, тут ступеньки, — предупредил Смит, оглянувшись. — Мысли мои постоянно возвращались к этому таинственному стуку, Петри, и я припомнил расположение спальни сэра Лайонела с окнами на юго-восточном фасаде. Краткое обследование показало, что я запросто могу из своего окна добраться до крыши восточной башни.
— Ну и?
— Оттуда можно пройти по крыше вдоль юго-восточного фасада, а свесившись с карниза над главным входом, можно заглянуть в комнату сэра Лайонела!
— Я видел вас на крыше.
— Я боялся, что за мной следят, но на вас и подумать не мог. Ни самого Бартона, ни его слуги нет в спальне, Петри. Они похищены! Так. Вот дверь Карамани.
Он схватил меня за руку и направил луч фонарика на дверь, перед которой мы оказались. Я застучал кулаком по деревянной панели, а затем, напрягшись всем своим существом, стал ждать, не раздастся ли из комнаты голос девушки. Сердце мое бешено колотилось в груди.
Но ничто не нарушало мертвой тишины, кроме стука моего сердца, слышного, наверное, и моему спутнику. В отчаянии бросился я на тяжелую дверь, но Смит оттащил меня назад.
— Это бесполезно, Петри, — сказал он. — Просто бесполезно. Эта комната находится в основании восточной башни. Ваша комната расположена прямо над ней, а моя — на самом верху. Меня сбивали с толку все эти коридоры, соединяющие три этажа, но тем не менее расположение комнат именно таково. У меня нет никаких доказательств, но я готов биться об заклад: сквозь толщу стены проходит лестница, а в каждой из трех комнат есть двери, замаскированные под обшивку стен. Желтая организация каким-то образом завладела планом древних потайных ходов и камер Грейуотер-парка. Гомопуло — шпион, приставленный следить за событиями в доме. А сэра Лайонела со слугой похитили отсюда в тот самый день, когда он отправил нам приглашение. Теперь враги знают, что нам удалось спастись, но Карамани…
— Смит! — простонал я. — Смит! Что делать? Что с ней случилось?
— Пойдемте скорей! — резко сказал мой друг. — Еще не все потеряно.
— Надо поднять прислугу!
— Зачем? Это будет пустой тратой времени. В доме ночуют всего трое мужчин, не считая Гомопуло, и все они спят в северо-западном крыле. Нет, Петри, нам придется положиться только на собственные силы.
Мой друг бесстрашно бежал по извилистым коридорам и таинственным лестницам древнего особняка. Действие принятого в качестве противоядия атрофина усилилось под влиянием нервного возбуждения, и теперь вялая кровь моя разошлась и кипела в венах, подобно жидкому огню. А сам я пылал неистовым гневом.
Мы ворвались в большую неприбранную спальню. Книги и бумаги в беспорядке валялись на полу. Повсюду были развешаны, расставлены и разбросаны разнообразные диковинные предметы — от мумий кошек и ибисов до турецких ятаганов и зулусских ассегаев. Несомненно, мы находились в комнате сэра Лайонела. На столе возле разобранной скомканной постели горела лампа, а рядом на ковре валялась греческая статуэтка, изображающая Орфея.
— Гомопуло выходил из этой комнаты в тот самый момент, когда я заглянул в окно, — сказал Смит, тяжело дыша. — Отсюда есть еще один вход в потайные коридоры. Держите пистолет наготове.
Он пересек перевернутую вверх дном спальню, подошел к небольшой нише возле изножья кровати и направил луч фонаря на маленькую квадратную панель.
— О! — торжествующе воскликнул мой друг. — Он оставил дверь приоткрытой. Этой ночью не ждали прихода гостей, Петри! Хвала Господу за мою испорченную печень и врожденную подозрительность!
Он исчез в зияющем провале в стене, который теперь разглядел и я. Я последовал за другом и уже через пару секунд стоял на грубо отесанных каменных ступеньках в очень низком и узком коридоре, уводившем вниз.
— Заметьте направление, — задыхаясь, сказал Смит. — Скоро мы окажемся в самом основании восточной башни.
Мы спускались все ниже и ниже. Луч карманного фонарика выхватывал из темноты новые и новые ступени, и наконец они привели нас к горизонтальному сводчатому переходу, резко уходящему вправо. Еще пара шагов — и мы оказались у дверного проема высотой в четыре фута, к которому вели две широкие ступени. В углублении виднелась почерневшая дверь с очень громоздким и сложным замком.
Найланд Смит наклонился и внимательно осмотрел его.