Войдя в кабинет чародея, король и королева обнаружили там двух человек, которые ждали их. Одного — мужчину — они не знали, хотя он показался им отчасти знакомым. Второго посетителя — женщину — они знали в лицо, и при ее виде тень, лежавшая на их челе, стала гуще и темнее.
Женщина поднялась и почтительно поклонилась их величествам. Стефан и Анна также ответили вежливым поклоном, поскольку, хотя женщина и ее спутник понимали, что перед ними король и королева, их связывали необычные узы. Трудно править теми, кто гораздо могущественнее тебя и может обрушить замок, прошептав одно-единственное слово.
— Я думаю, ваше величество, вы знаете леди Иридаль. — Слова Триана были излишни, но он мягко старался успокоить всех .прежде, чем нанести удар, который разрушит их жизни.
Все обменялись вежливыми, ничего не значащими словами. Они вылетали как бы сами собой, и никто не задумывался над их смыслом. Эти «рад снова вас видеть» и «как давно мы не виделись», «спасибо за очаровательный подарок ребенку» быстро иссякли, особенно при упоминании о ребенке. Анна смертельно побледнела и опустилась в кресло. Иридаль крепко сцепила руки и устремила невидящий взгляд на свои пальцы. Стефан закашлялся, прочистил горло и, нахмурившись, посмотрел на стоявшего в комнате незнакомца, пытаясь припомнить, где он его видел.
— Ну, так в чем дело, Триан? — спросил король. — Почему вы позвали нас сюда? Мне кажется, что все это никак не связано с Фицуорреном, — добавил он с невеселой усмешкой, посмотрев на леди Иридаль. Она, хотя и жила неподалеку от дворца, редко отваживалась приходить сюда, поскольку прекрасно понижала, что своим появлением приносит этой чете неприятные и болезненные воспоминания, такие же, какие при их виде оживали в ее памяти.
— Не соизволит ли ваше величество сесть? — спросил Триан. Никто в комнате не мог сесть прежде короля. Стефан нахмурился, затем бросился в кресло.
— Начнем.
— С вашего позволения одну минуточку, ваше величество, — сказал Триан, воздел руки, пошевелил пальцами, и воздух наполнили звуки, напоминавшие чириканье птиц. — Ну, вот. Теперь мы можем говорить свободно.
Кто бы ни подслушивал с той стороны двери, вне круга заклятья, он услышал бы только нечто вроде птичьего щебета. Те же, кто находился в круге заклятья, прекрасно слышали и понимали друг друга.
Триан умоляюще посмотрел на леди Иридаль. Она была мистериархом Седьмого Дома, тогда как сам Триан достиг всего лишь Третьего. Захоти Иридаль, она могла бы обратить всех их самих в щебечущих птиц. Иридаль одобрительно улыбнулась.
— Прекрасно, ваше магичество!
Триан зарделся от удовольствия. Он не был равнодушен к похвалам своему магическому искусству. Ему, однако, предстояло серьезное дело, и он быстро перешел к нему.
Он положил руку на плечо незнакомца, который встал при появлении короля и затем снова сел на свой стул возле стола чародея. Стефан смотрел на незнакомца так, словно когда-то видел его, но никак не мог понять, откуда он его знает.
— Я вижу, ваше величество узнает этого человека. Рабство сильно меняет людей. Это Питер Хэмиш из Питриновой Ссылки. Когда-то он был королевским лакеем.
— Великие предки! Вы правы! — воскликнул Стефан, хлопнув рукой по подлокотнику кресла. — Ты ведь ушел в оруженосцы к милорду Гвеннеду, да, Питер?
— Да, сир, — ответил Питер, широко улыбаясь и покраснев от удовольствия, — король узнал его. — Я был с ним в сражении у Томасова Пика. Эльфы нас окружили. Мой господин был убит, и я попал в плен. Мой господин не был виноват, сир. Эльфы напали на нас неожиданно…
— Да, Питер. Его величество знает всю правду, — мягко вмешался Триан. — Расскажи все до конца. Не волнуйся. Расскажи их величествам и леди Иридаль все, что рассказывал мне.
Триан заметил, как тот тоскливо посмотрел на пустой стакан, стоявший рядом с его рукой. Чародей немедленно наполнил его вином. Питер с благодарностью схватил его, затем вдруг застыл со стаканом на полпути ко рту, сообразив, что собирается пить в присутствии короля.
— Пей, не смущайся, — любезно сказал Стефан. — Вижу, тебе пришлось пройти через тяжелые испытания.
— А вино веселит кровь, — добавила Анна. Внешне она была спокойна, но в душе вся трепетала.
Питер с благодарностью выпил еще один стакан сладкого вина, кроме того, который Триан дал выпить ему еще раньше, чтобы кровь бежала быстрее.
— Меня взяли в плен, сир. Большинство пленных эльфы делают гребцами на своих проклятых драккорах. Но они каким-то образом прознали, что я служил королевской семье. Тогда они вытащили меня оттуда и стали задавать всякие вопросы насчет вас, сир. Они били меня, покуда у меня мясо с ребер не сползло, но я ничего этим сволочам не сказал, ваше величество.
— Хвалю тебя за отвагу, — важно сказал Стефан, прекрасно понимая, что Питер наверняка вывернул свою душу наизнанку при первом же ударе плети, равно как и то, что он сказал эльфам о том, что был слугой короля, для того чтобы избавиться от галер.
— Когда, ваше величество, им стало ясно, что они ничего от меня не добьются, они отправили меня в ихний королевский замок, который они зовут Импернон, — Питер явно гордился тем, что мог говорить по-эльфийски. — Я подумал, что они хотят, чтобы я показал им, как надо прислуживать королю, но меня всего-навсего поставили мыть полы да разговаривать с другими пленными.
— Какими другими… — начал было Стефан, но Триан покачал головой, и король замолчал.
— Пожалуйста, расскажи его величеству о последнем пленнике, которого ты видел в эльфийском дворце.
— Он не был пленником, — возразил Питер, заглатывая уже четвертый стакан вина. — Скорее он был почетным гостем. Эльфы по правде хорошо обращались с ним, сир. Вам нечего беспокоиться.
— Скажи нам, о ком ты говоришь, — мягко подтолкнул его Триан.
— Да о вашем сыне, сир, — сказал Питер — он захмелел и забыл, с кем говорит, — о принце Бэйне. Я рад сообщить вам, что он живой. Он говорил со мной. Я бы забрал его с собой, когда мы с другими собрались удирать, но он сказал, что его слишком крепко стерегут и что он только помешает нам. Ваш сын настоящий маленький герой, сир.
Питер неверной рукой поднял стакан. На глазах его выступили слезы.
— За его высочество и ваши величества.
Мутный взгляд Питера был устремлен на стакан с вином, что он держал в руке, и потому он не заметил, как от радостной новости о возвращении Бэйна лицо Стефана застыло, как будто на него обрушился удар секиры. Анна в ужасе смотрела на него, осев в кресле. Лицо ее было пепельно-серым. А глаза леди Иридаль вспыхнули внезапной надеждой.
— Благодарю тебя, Питер, на сей раз довольно, — сказал Триан. Он взял Питера под руку, поднял с кресла и повел его, спотыкающегося и непрерывно кланяющегося, прочь от короля, королевы и мистериарха.
— Я позабочусь, чтобы он забыл об этом, ваше величество, — тихо пообещал Триан. — О, осмелюсь просить ваши величества не пить этого вина. — Он вместе с Питером вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Чародей исчез надолго. Телохранители его величества не входили вместе с королем в кабинет чародея, но держались поблизости, шагах в тридцати от двери, в дальнем конце коридора. Триан сопроводил Питера до коридора, сдал пьяного лакея телохранителям, приказав, чтобы ему дали где-нибудь проспаться с похмелья. Когда одурманенный сладким вином чародея Питер проснется, он не будет помнить ничего из того, что было в Имперноне.
Когда Триан вернулся в кабинет, он увидел, что потрясение, вызванное новостью, несколько ослабло, хотя тревога стала сильнее.
— Разве такое возможно? — резко спросил Стефан. Король встал и принялся расхаживать по кабинету. — Разве можно верить этому идиоту?