— А, понимаю. — Старейший кивнул и поклонился Иридаль со старомодным изяществом придворного короля Стефана.
— Я сам провожу госпожу в ее комнату, — учтиво сказал старик. — Мне не так часто выпадает такая приятная обязанность. А вы, Хуго Десница, можете идти. Чанг доложили о вашем прибытии.
Хуго хмыкнул. Это его не удивило. Он выбил из трубки пепел и снова набил ее. Засунув трубку в рот, он бросил на Иридаль пустой, мрачный и бессмысленный взгляд, в котором не было и намека на поддержку. Затем повернулся и ушел во мрак.
Старик поднял своей морщинистой рукой фонарь и извинился, что дойдет впереди, поскольку темно, а лестницы в плохом состоянии и иногда по ним опасно ходить. Иридаль тихо попросила его не беспокоиться.
— Вы давно знакомы с Хуго Десницей? — спросила она, чувствуя, что краснеет и изо всех сил пытаясь сделать вид, что вопрос она задала между прочим.
— Больше двадцати лет, — ответил Старейший. — С тех пор как он пришел к нам долговязым юнцом.
Иридаль это удивило. Ей было любопытно, что же это за Братство такое, которое правит всем островом. А Хуго был одним из Братства, причем его явно уважали. Удивительное дело для человека, который отказался от своего пути и добровольно отрекся от мира.
— Вы говорили, что обучали его какому-то мастерству, — сказала она. — А чему вы его учили? — Судя по добродушному и ласковому виду старика, это могла быть музыка.
— Искусству владения ножом, госпожа. Ах, я никогда не видел человека, который владел бы клинком, как Хуго Десница! Я был хорош в этом, но он превзошел меня. Однажды он заколол человека, который сидел рядом с ним в харчевне. Он проделал эту работу так чисто, что этот человек даже не пошевелился и не вскрикнул. Никто не знал, что он мертв, пока на следующее утро его не обнаружили сидящим на том же самом месте, холодным, как стенка. Вся штука в том, что надо знать нужную точку, провести лезвие между ребрами прямо в сердце так, чтобы жертва не успела понять, что ее закололи. Ну, вот мы и пришли, миледи. Хорошая уютная комнатка с прекрасно растопленным камином и кроватью, ежели вам заблагорассудится немного соснуть. Какое вино вам подать к трапезе — красное или белое?
Хуго медленно шел по коридорам крепости, наслаждаясь возвращением в привычную обстановку. Ничто не изменилось — кроме него самого. Потому он и не возвращался, хотя и знал, что его примут с радостью. Его не поняли бы, а он не смог бы объяснить. Кирские монахи тоже не поняли его. Но они и не спрашивали.
Многие члены Братства возвращались сюда, чтобы умереть. Некоторые старики, вроде Старейшего, возвращались сюда, чтобы провести остаток своих дней среди тех, кого считали своей семьей — семьей более крепкой и преданной, чем большинство прочих семейств. Остальные, помоложе, возвращались, чтобы залечить раны — издержки профессии — или умереть от них. В большинстве случаев пациенты выздоравливали. Братство, долго имея дело со смертью, накопило изрядные знания в области обработки ран, нанесенных кинжалами, мечами и стрелами, драконьими зубами и когтями, а также изобрело противоядия от некоторых ядов. Маги Братства были искусны в снятии заклятий, наложенных другими магикусами, снятии чар с проклятых колец, во всякой работе такого рода. Хуго Десница, общаясь с Кирскими монахами, которые всегда имели дело с мертвыми и маги которых создали заклятья против заразы note 51, кое-что у них перенял.
«Я мог бы прийти сюда, — размышлял Хуго, попыхивая трубкой, и с ностальгичестким любопытством разглядывая темные сумрачные коридоры. — Но что бы я им сказал? Что я умираю не от смертельной раны, а от бессмертной?»
Он покачал головой и прибавил шагу. Чанг, как всегда, будет задавать вопросы, вот только теперь Хуго мало на что мог ответить. Но, поскольку он тут по делу, Чанг не станет давить на него. Как и тогда, когда он пришел сюда впервые.
Он поднялся по винтовой лестнице в пустой темный коридор. По обеим его сторонам шли закрытые двери. Одна, в конце, была открыта. Оттуда в коридор проникал свет. Хуго пошел на свет, постоял на пороге, чтобы глаза освоились после темноты.
Внутри находились трое. Двое, мужчина и юноша лет девятнадцати, не были ему знакомы. Третьего, вернее, третью, Хуго прекрасно знал. Она повернулась ему навстречу, не поднимаясь из-за стола, только слегка склонила голову, глядя на него острыми раскосыми глазами, которые видели все, но в них самих не было видно ничего.
— Входи, — сказала она. — Приветствую тебя. Хуго вытряхнул пепел из трубки в коридор и засунул ее в карман своего кожаного жилета.
— Привет тебе, Чанг note 52, — сказал он и вошел в комнату. Он встал перед ней и низко поклонился.
— Привет тебе, Хуго Десница. — Она протянула ему руку.
Он взял ее и поднес к губам. Это позабавило Чанг.
— И ты целуешь эту старую сморщенную клешню?
— Это честь для меня, Чанг, — тепло и искренне сказал Хуго.
Женщина улыбнулась ему. Она была одной из старейших жителей Ариануса, поскольку была эльфийкой и считалась долгожительницей даже среди собственного народа. Лицо ее представляло собой путаницу морщин, кожа туго обтягивала скулы и тонкий крючковатый нос, белый, как слоновая кость. По эльфийскому обычаю она подкрашивала губы, и они изгибались меж морщин маленьким кровавым ручейком. Голова ее была совершенно лысой — волосы ее выпали давным-давно, однако ее гладкий череп был прекрасной формы. Она прекрасно сознавала, как устрашающ взгляд ее ярких глаз, темных на белом как кость лице.
— Некогда принцы бились насмерть ради чести поцеловать эту тогда нежную и гладкую руку, — сказала она.
— Некоторые и сейчас были бы счастливы биться за эту честь, Чанг, — сказал Хуго.
— Да, старина, но уж не ради ее красоты. И все же то, что я имею теперь, гораздо лучше. Я не вернулась бы в прошлое. Сядь по правую руку от меня, Хуго. Ты будешь свидетелем приема этого молодого человека.
Чанг знаком приказала ему взять стул. Хуго только было направился за стулом, как юноша подскочил к нему.
— П-позвольт-те м-мне, с-сударь, — заикаясь, проговорил он и покраснел.
Он поднял тяжелый стул из драгоценного дерева, столь редкого на Арианусе, и поставил его там, где указала Чанг, по правую руку от нее.
— А-а… вы п-правда Хуго Д-десница? — выпалил юноша, поставив стул на пол и попятившись.
— Да, — ответила Чанг. — Мало кто удостаивается чести носить титул Десницы. Может, однажды эта честь выпадет и тебе, юноша, но сейчас перед тобой мастер.
— Я… я не в силах поверить, — заикаясь, произнес охваченный порывом юноша. — Чтобы сам Хуго Десница присутствовал при моем посвящении! Я… — У него не было слов.
Его старший товарищ, которого Хуго не знал, потянул юношу за рукав назад, на место, к столу Чанг. Молодой человек по-юношески неуклюже попятился, по дороге споткнулся.
Хуго ничего не сказал, глянул на Чанг. Уголок ее рта дрогнул, но она пощадила чувства юноши и удержалась . от смеха.
— Правильно и похвально, — серьезно сказала она. — Младшему должно уважать старшего. Его имя Джон Дарби. Его поручитель Эрнст Твист. Думаю, вы незнакомы.
Хуго покачал головой. Эрнст тоже. Он искоса посмотрел на Хуго, неуклюже дернул головой в почтительном поклоне и потянул себя за волосы дурацким жестом неотесанного мужлана. Он и выглядел как деревенщина — в мешковатой заплатанной одежде, в засаленной шляпе и разбитых башмаках. Однако он вовсе не был деревенщиной. Те же, кто принимал его за деревенщину, вероятно, не успевали даже пожалеть о своей ошибке. У него были тонкие руки с длинными пальцами, явно не знакомые с тяжелой работой. А в его холодных глазах, избегавших прямого взгляда Хуго, таился странный красноватый блеск, и это приводило Хуго в замешательство.
— Шрамы Твиста еще свежи, — сказала Чанг, — но он уже поднялся от ножен до острия. Год еще не минет, как он достигнет клинка.
В устах Чанг это было высокой похвалой note 53. Хуго с отвращением посмотрел на этого человека. Перед ним был тот, кто убивает, как говорится, «за тарелку жаркого». По некой напряженности и холодности тона Чанг Хуго догадался, что и она разделяет с ним чувство брезгливости. Но Братству нужны были всякие убийцы, и деньги этого пахли ничуть не хуже, чем прочие. Покуда Эрнст Твист подчиняется законам Братства, его работой будет попрание законов людей и природы, как бы подло это ни было.
Note51
Хотя Кирские монахи и почитали смерть, считая ее окончательной победой над жизнью, им пришлось признать, что если они не будут тщательно соблюдать предосторожности, то вскоре смерть почитать будет некому
Note52
Чанг — не настоящее имя. По-эльфийски слово «чанг» означает «безжалостный» или «беспощадный». Она — одна из величайших загадок Ариануса. Никто не ведает ее прошлого. Самый старый из живущих ныне эльфов — юнец по сравнению с Чанг