В пернатом платье я смотрелась вполне уместно: провинциальные дамы средней знатности, плохо знакомые со столичной модой, тоже щеголяли в подобных, но, конечно же, украшения на их нарядах – лазурных, розовых и ярко-алых – не покрывала тонкая позолота, а в волосы они вплетали жемчуг вместо драгоценных камней. Их заинтересованные лица казались вполне безобидными, в отличие от вежливых оскалов столичных львиц. Так что я чувствовала себя в относительной безопасности. Правда, это ощущение деревенской пирушки немного сбивалось из-за присутствия графа Наварро, который уже стоял неподалёку от моего кресла и дополнял собой внушительный эскорт охраны.
Я отдаляла момент, когда придётся повернуться к Армандо спиной и сесть на почётное место, но он все-таки настал. По плечам пробежал холодок, и я постаралась отвлечься, разглядывая пёструю толпу.
Герольд всё тарабанил о том, что будет происходить здесь, в замке, в ближайший месяц: танцы, конкурсы, пикники, охота. Я не особенно вслушивалась: сама составляла эту речь и знала её наизусть. Меня куда больше занимали принцы с их свитой, которые ждали момента, когда им дадут, наконец, представиться.
– Мы рады приветствовать наших почётных гостей! – герольд широким жестом указал на иностранцев, и толпа взорвалась бурным аплодисментами.
Вообще, жителей Таорани любили менестрели и театралы всех мастей – они, что дворяне, что простолюдины, славились как отзывчивая и щедрая публика, но такого всплеска энтузиазма я не ожидала. Впрочем, многие из гостей постараются выслужиться перед потенциальными королями, в надежде занять тёплое местечко при дворе или надёжно пристроить дочерей, так что ничего удивительного в столь бурной радости вовсе нет.
– Третий принц дивной восточной Алии, Карим Хишам! – объявил герольд так, будто представлял модного артиста.
Я мельком глянула на слугу, разряженного почти так же ярко, как и дамы – в пышные панталоны и куртку, украшенную золотыми перьями. Он понял намёк, едва заметно кивнул так, что его козлиная бородка затряслась. Отлично, надеюсь, остальных он объявит более сдержанно.
Тем временем на пустое пространство передо мной выступила восточная делегация. Принц в позолоченном тюрбане оказался закутанным в такое количество халатов, что о его телосложении можно судить лишь приблизительно: среднего роста, среднего веса, не слишком бледен и не слишком загорелый – он внешне не отличался от молодых людей в своей свите, но гордо вздернутый нос, более пышные одежды и блестящие зелёные глаза, в которых невидимый счётчик оценивал стоимость всего вокруг, производили особое впечатление.
– Безмерно рад быть приглашённым, смиренно падаю к вашим ногам, принцесса. Ваша несравненная красота…
Да, да, да… Для придворных Востока долгие комплименты – как для нас реверансы, обычное дело.
Переговоры с королём Алии начались ещё года три назад, когда меня политика почти не интересовала. Переписка шла неспешно, но договорились на том, что если Карим станет моим мужем, то откажется от претензий на корону своей страны и прибудет в Таорани с солидной долей личного богатства и выгодными торговыми контрактами. В экономическом смысле неплохой кандидат, но как король – не сделает ли он из Таорани один большой рынок?
– Ваши слова слаще южного мёда, принц Карим. Я очень рада видеть вас и от всей души желаю вам счастья и удачи, – с улыбкой пропела я, пытаясь разглядеть в цепком взгляде восточного жениха хоть что-нибудь кроме циничного расчёта. Не сумела.
– Второй сын князя северных земель Кольберна, вождь Бранн Дансон!
Когда варвар, разодетый в церемониальную кожаную броню, украшенную волчьей шкурой, приблизился, я внутренне сжалась. Такого медведя я бы не хотела видеть в своей постели. Чисто гипотетически я давно смирилась с тем, что жизнь придётся провести с нелюбимым мужчиной, но этот рыжебородый здоровяк пугал. Впрочем, ни в его лице, ни в позе агрессия не читалась.
Он склонился легко, с грацией дикого зверя, и тут же поднял на меня пронзительный взгляд холодных глаз.
– Увы, я не обучен говорить достаточно красиво, чтобы описать своё восхищение вами, Ваше Высочество. Но я намерен не словом, а делом доказать свою преданность вам, – голос, хоть низковатый и хриплый, оказался на удивление чистым, и если немного над ним поработать, станет даже мелодичным.