– Найди ублюдка, – сказал Джо Мо. Он снял темные очки и взглянул просительно. – Мы все тебе поможем, – пообещал он, и Джэй понял, что речь идет не о полиции.
Уже выехав на автостраду номер 17 в одиночестве, Бреннан терял Дженифер. Он не мог ее осуждать за то, что она не стала участвовать в поиске убийцы Хризалис. И ведь она права, вот в чем дело. Они жили тихой спокойной жизнью. С чего это вдруг он с такой готовностью возвращается в полный смертельных опасностей город?
И речи нет о том, понял Бреннан, чтобы он получал удовольствие от насилия и убийств. Лучше разбивать сады, чем увертываться от пуль в зловонных замусоренных переулках. Все свелось к тому, что, как говорила Дженифер, все идет своим чередом. Он не смог выбросить Хризалис из головы. Он не слишком часто вспоминал о ней. Жизнь с Дженифер его вполне удовлетворяла, и ни к чему было страдать о том, что могло бы быть с другой.
Но иногда по ночам он просыпался и, лежа рядом со спящей Дженифер, вспоминал женщину из хрусталя. Он вспоминал, как ее невидимая плоть превращалась в нежно-розовую по мере того, как нарастала страсть, вспоминал ее вскрики в темноте, ответные движения ее тела. Он все это помнил и спрашивал себя, а как бы все выглядело, прими она предложенную им любовь и защиту. Смотрел на спящую рядом с ним Дженифер, знал, что доволен и счастлив, и все же вопрос оставался. Память о той была ноющей болью, которая не покидала его.
Он оставил свой фургончик на международной парковке Томлин и взял такси до Манхэттена, где и поселился в дешевом грязноватом отеле в окрестности Джокертауна. Первым делом, решил он, надо посетить «Хрустальный дворец». После перерыва длиной больше года натянул на лицо маску и вышел из отеля, прихватив с собой чемоданчик с луком.
3.00 дня
«КИЛЛЕР С ПИКОВЫМ ТУЗОМ УБИЛ ВЛАДЕЛИЦУ БАРА В ДЖОКЕРТАУНЕ», – кричал заголовок в «Пост».
«Вопль Джокертауна» был конкретнее. «ХРИЗАЛИС УБИТА», – возвещал заголовок рядом с фото размером в две колонки. «Вопль» был единственной газетой в городе, регулярно печатающей фото джокеров.
«ПОКА ДЕМОКРАТЫ СОБИРАЮТСЯ НА СВОЙ СЪЕЗД, ДЖОКЕРЫ ЗАНЯЛИ АТЛАНТУ, – гласила первая полоса в «Таймс». – Они тысячами едут на юг, чтобы поддержать сенатора Грега Хартмана, лидера президентской гонки. Но в этом году на поле у демократов было тесно, ни у кого не было явного большинства, так что предсказывали сделки на их съезде. Опасались вспышек насилия, если Хартман не будет номинован кандидатом. Уже появились сообщения о безобразных стычках между джокерами Хартмана и фундаменталистами, поддерживающими преподобного Лео Барнета».
Джэй ставил политиков в одном ряду с продавцами подержанных машин, сутенерами и тем парнем, который придумал платные туалеты, но Хартман из этого ряда слегка выпадал. Ему несколько раз довелось встречаться с Хартманом на собраниях по сбору средств, которые Хирам устраивал на Тузовом холме. Хирам был ярым сторонником Хартмана, а Джэй не мог уклониться от соблазна поесть и выпить на халяву. Сенатор Грег выглядел умным, действенным, полным сочувствия к людям. Если уж быть кому президентом, так лучше ему. Возможно, Джэй воспользуется своим даром джокера и окажется где-то рядом во время номинации.
Все это политическое дерьмо занимало всю первую полосу, о Хризалис же ничего не было. Зная «Таймс», было можно догадаться, что дело ограничится кратким некрологом в завтрашнем ее выпуске. Жестокое убийство джокера вообще не та новость, которая достойна упоминания в печати. Эта мысль рассердила Джэя.
– Если джокер уж три дня как мертв, то как мы про то узнаем? – спросил торговец газетами. Он произнес это ровным безжизненным голосом, голосом человека, исполняющего какой-то ритуал, смысл которого давно утерян.
Джэй поднял взгляд от заголовков. Джуб Бенсон обосновался на углу Хестер-стрит и Бовери со дня возникновения Джокертауна. Его прозвали Моржом. Он и сам был джокером, три сотни фунтов маслянистого черно-синего мяса с торчащими из углов рта большими кривыми клыками и широким куполом черепа, на котором кое-где виднелись клочья жестких рыжих волос. Гардероб его состоял, по-видимому, исключительно из гавайских рубашек. Сегодня на нем была сиреневая с безвкусным бананово-ананасным рисунком.
«Интересно, что бы сказал Хирам по этому поводу», – подумал Джэй.
Джуб знал джокерских шуточек больше, чем кто-либо в Джокертауне, но эта была Джэю знакома.
– Он гораздо лучше пахнет, – устало сказал он. – Шутка постарше твоей шляпы, Морж.
Джуб снял с головы потрепанную мягкую шляпу с загнутыми вверх полями и повертел ее задумчиво в трехпалых ладонях.