— А я считаю, что поступил единственно верно! — вставил Пауль. — Школа — это не цирк, появляться там в клоунских нарядах, на мой взгляд, недопустимо!
— Мне кажется, что к подросткам снисходительны даже учителя, — возразила Тея. — В юном возрасте человек ищет себя, стремится выразить свои чувства и настроения, странно одеваясь, делая безумные прически. Мы-то знаем, что все это временно, и, если хотим помочь подростку, должны действовать осторожно, а никак не при помощи грубости и жесткости.
— Правильно вы говорите, Тея, — поддержал ее Арнольд. — Итак, все мы понимаем, что поездка пойдет Патрику и всем нам лишь на пользу. — Он потер руки. — Поедемте куда-нибудь на юг Италии, а? Там сейчас тепло и солнечно. Тея, вы ведь не откажетесь составить нам компанию?
Девушка растерянно хлопнула ресницами.
— Вы бывали когда-нибудь на юге Италии? — настойчиво продолжал Арнольд свои уговоры.
Она покачала головой.
— Признаться, за пределы Великобритании я вообще никогда еще не выезжала.
Судя по всему, Арнольда ее признание потрясло. Он вытаращил глаза и уставился на нее так, будто видел перед собой нечто сверхъестественное.
— Неужели это правда?
Тея пожала плечами.
— Мои родители — люди среднего достатка. Кроме меня у них еще трое детей.
— А где живет ваша семья? — поинтересовался он.
— В Глазго. Переехали туда четыре года назад. В Северной Ирландии слишком неспокойно. Я в то время еще училась и осталась здесь с тетей. Но вскоре она умерла.
Арнольд с отеческой лаской похлопал ее по плечу.
— Значит, вы в этом городе совсем одна?
Тея приподняла подбородок. Жалости и сочувствия по отношению к себе она терпеть не могла.
— Я не одна, у меня здесь много друзей и знакомых.
Арнольд улыбнулся.
— Друзья и родственники — это совсем разные понятия, верно, Пауль?
Тот саркастически повел бровью.
— Верно. От друзей в любой момент можно отделаться...
Арнольд засмеялся.
— Не слушайте этого негодника, Тея. Он свою семью очень любит. — Его лицо неожиданно приобрело крайне серьезное выражение. — В тот момент, когда со мной случился первый гипертонический криз, все семейные заботы, равно как и управление компанией, Пауль взвалил на свои плечи. В связи с этим о личных интересах и общении с друзьями ему пришлось забыть.
На некоторое время он замолчал, потом вновь продолжил изменившимся глухим голосом:
— В том, что все эти обязанности мои сыновья не разделили на двоих, виноват один я. Не сумел справиться со своими отцовскими амбициями.
Пауль плавным движением положил руку на сгорбившуюся спину отца.
— Не казни себя, пап! И Кристофер, и мама тоже во многом виноваты. Мы, Флойды, слишком несговорчивые.
— Ты тогда был еще совсем ребенком, Пауль. И в нашем раздоре с Кристофером не участвовал. А мама и твой брат... — Арнольд опустил голову, пряча заблестевшие в глазах слезы. — Обоих уже нет в живых. Бедные мои! Умерли почти в один день.
О кончине Лавинии Флойд Тея знала лишь понаслышке. Умерла мать Кристофера и Пауля спустя несколько дней после смерти старшего сына. Тея в те дни пребывала в состоянии потрясения, поэтому и не вникла в подробности очередной трагедии Флойдов.
Сейчас же ее сердце сжалось от боли. Тею так и подмывало поддержать убитого горем Арнольда, обнять и хотя бы немного облегчить его страдания.
Но старик быстро взял себя в руки. Через минуту он уже поднял голову. В его глазах не было слез.
— Правильно сделали ваши родители, Тея, что уехали из этого города. Моя жена тоже мечтала перебраться в более спокойное и безопасное место. Увы, ее мечта так и не осуществилась.
Тея, убедившаяся в том, что он успокоился и уже может без слез разговаривать об умерших близких, осторожно спросила:
— А от чего именно скончалась ваша жена?
— От того же, что и Кристофер, — незамедлительно ответил Арнольд. — От сердечного приступа. Она страдала ишемической болезнью сердца.
Тею охватил ужас. У нее в голове возник закономерный вопрос, но на протяжении некоторого времени она не осмеливалась произнести его вслух. Потом, собравшись с духом, все-таки решилась:
— Эта болезнь передалась Кристоферу от матери?
Арнольд тяжело вздохнул.
— Да.
Мысли Теи заработали бешено и сбивчиво, ее руки и ноги похолодели, а взгляд приковался к невозмутимому мужественному лицу Пауля — такому красивому, такому живому, такому здоровому...