- Научи меня, - вдруг обратилась я к Мноуг.
- Чему?
- Этому, - я показала на комок бумаги и хлопнула в ладоши. Мноуг улыбнулась, наверное, подумав, что я несерьезно. - Научишь? – еще раз попросила я.
- Ладно, - ответила девушка, ее голос был удивленным и подозрительным, - сминаешь листок, произносишь киниси[1] и хлопаешь, - она говорила, будто делала мне одолжение, будто я обязана знать это магическое слово с малых лет.
- А зачем хлопать?
- Ааа, - на лице Мноуг читалось недоумение: то ли я над ней издеваюсь, то ли в самом деле не знаю таких очевидных вещей, - нужна энергия для перемещения.
Я сделала все, что сказал мне Мноуг, и, хлопнув в ладоши, ожидала увидеть, что смятого в комок листка уже не будет на моем столе, и, если повезет, он появится прямо перед Чиной. И, говоря объективно, магия сработала, и листок переместился в назначенное место, только попал он туда немного иначе. От хлопка смятая записка спрыгнула с лабораторного стола, отскочила от пола и угодила Чине прямо в спину.
- Можно и так, - прокомментировала Мноуг, слегка улыбнувшись.
- Ужас-то какой, - пробежался шепот по аудитории, несколько учеников обернулись в мою сторону, в том числе и Чина.
Она подняла листок с пола и встала обратно за лабораторный стол, косясь на преподавателя, который, казалось, ничего не заметил, погрузившись в свой конспект. В аудитории было тихо, но большинство учеников не следило за ходом лекции и занимались своими делами.
Через мгновение на моем столе появилась скомканная желтая бумага. Я посмотрела на Мноуг - она делала записи в тетрадь по сместике. Развернув листок, я поняла, что записка от Чины. В ней она посоветовала использовать магическое слово киниси для обмена записками, чтобы учитель не выгнал нас с занятия.
Выдернув листок из пустой тетради по сместике, я написала ответ для Чины, который гласил, что именно это магическое слово я и использовала, его мне подсказала Мноуг, но что-то пошло не так.
«Мноуг?», - было написано в следующей записке, Чина даже обернулась, чтобы показать на лице свое возмущение.
Пока я собиралась с мыслями для того, чтобы очередной бумажный комок исчез с моего стола по всем правилам, Чина успела прислать еще одну записку.
«Не слушай ее… никогда, - и дальше небольшая приписка. - А Дима с Элиотом здесь, что-то я не обратила внимание?».
Когда подруга обернулась, не дождавшись ответа, я ткнула пальцем за свое плечо. Ребята стояли у самого дальнего лабораторного стола рядом со стеной. Элиот писал лекцию, а Дима, кажется, спал, опустив голов на сложенные на столе руки.
«Может, расскажешь, что происходит с Димой? Кажется, ты в курсе», - я хлопнула в ладоши, и бумажный комок исчез, переместившись Чине на лабораторный стол. Я загордилась своим свершением и даже улыбнулась Мноуг, которая с каменным лицом вернулась к своим записям по сместике.
«Он весь на нервах из-за проблем по астрономии», - ответила мне Чина.
«Какие проблемы могут быть по астрономии? Джозеф, наверное, самый безобидный преподаватель из всех, он как большой ребенок, такой же лысый, круглый и с тоненьким голоском», - в конце моей записки стояла улыбающаяся рожица. Я совсем потерялась в ходе лекции, и слова учителя Гадера мне казались странными и непонятными, а в общем случае не более чем набор звуков «блаблабла».
«Я думаю, - написала Чина, - у Димы больше проблемы с отцом, чем с астрономией. Диме не нравится женщина, с которой встречается его папа».
«Что в ней такого ужасного?»
«Я не знаю. Со смерти мамы, насколько я поняла, Дима ко всем пассиям отца так относится. Он и с этой не ладит, все время ругаются».