Нет! Отвергаю! Не примирюсь с таким несправедливым разладом зависимости от смерти одних и вечным функционированием в циклах существований других! Плевал я не то, что по вашим словам, я тоже по-своему бессмертен. Я претендую на то, чтобы быть бессмертным не по-своему, а по-ихнему! Да-с!! И ничего не желаю слышать о преемственности, культурном прогрессе, вкладе в сокровищницу и тон далее. Деньги - вперед! Время - на бочку! Не то добьюся я освобожденья своею собственной рукой! Вытащу загвоздку, со всеми пущай потрохами, но вытащу!..
А вы, говорю, мадам, если истинное чувство имеете, то извольте се мною - осенним горьким денечком... в могилу, чтобы уж не расставаться. Не надо мне вашего присутствия снисходительного лишь на третий день, девятый и сороковой. Логично?
- Тяжелый и говнистый у тебя характер, кочегар. Та знаешь, что такое характер? - спросил я. Раэум этого не ведал. - Это - форма и качество твоих отношений с Душой Крепка твоя связь с ней, доверяешь ты ее мудрым наставлениям - и легко тебе в мире мириться, прощать, переносить неудачи, а то и вовсе не замолчать их вечного присутствия; исцеляться, соотносить вечное с временным и тленные, радоваться малому, любить мгновение, не спешить, не гневаться, не судить, не уходить от реальности и не делать много чего другого. Но стоит тебе возмутиться, изобретя для возмущения повод, как сразу портится твое жизненастроение, прет из тебя упрямство, капризность, упреки, привередливость, дутая гордость, ненасытность, зависть, и все больше подчиняет тебя одна страсть - игра!
- Это - да, - согласился Разум.
- Ты страстно веришь, что и искусственно созданной твоим воображением игровой ситуации, как и в той, в которую ты попал случайно или же она была навязана тебе, может быть промоделирована вся жизнь. Отпав от нее и от ее непостижимых законов, ты и подпитывая и пожирая сам себя, пытаешься. своими силами познать в игре законы и механику случая, овлареть ими, построить с их помощью Царство . Божие на земле и посрамить таким образом Творца, создавшего, как тебе кажется, невыносимые условия для человеческого существования.
- В общем, все приблизительно так и обстоит, - сказал Разум.
- Почему "приблизительно"? - переспросил я, отнюдь не оттого, что претендовал на окончательность своих суждений.
- Да потому что, говоря откровенно, меня увлекает ее цель игры, а сама игра. Не все ли равно, как она называется и на что играют? Железка, очко, шахматы, покер... Рублем больше, рублем меньше... Вон - самый враждебный мне писатель Достоевский: тоже вовсю играл... Случайность, сучка такая, она многим покоя не дает! Разве не поэзия - вечная погоня за ее капризным хвостом?
- Поэзия - это когда летит за ней на Пегасе Пушкин, а не ты, возмущающийся в Совнаркоме, что по теории уже всем какать пора, а на практике мы еще даже не жрали. Подводит тебя теория, правильность которой гипотетична, а плата за проверку ее правильности ужасает уже сегорня.
Я имею в виду твое участие в игре "коммунизм - светлое будущее всего человечества". Это - тот крайний случай, когда считаешь возможным, втянув в бой миллионы человеческих пешек и колоссальные ресурсы, избрать тактику бесконечных жертв. Некорректность игры оправдывается (это ты внушаешь и себе и пешкам под аплорисменты зарубежных болельщиков, жаждущих острых зрелищ) все тою же целью - эффектной концовкой всемирно-исторического экспериментального игрища, построением коммунизма. А как его построить в одной отдельно взятой стране при все более обнажающихся глобальных взаимосвязях и взаимозависимостях человечества во всех областях жизни неизвестно. Пожалуй, одному Хабибулину - служителю туалета в ресторации "Ермак" - известен секретный хор, ведущий тебя к выигрышу. Хабибулин утверждает, что пока люди не перестанут гарить под себя хотя бы в сортирах - не видать им, как своих ушей, не только коммунизма, но и чистоты и порядка.
- Верно! Насчет одной страны хреновина какая-то получится. Вот
если бы дали мне провести всемирный сеанс игры на всех досках, я бы
еще поглядел, Фрол Власыч, где бы мы сейчас с вами беседовали!
вскипел Разум.
- Не говнись, кочегар, - сказал я. - Подумай лучше о Душе. Разве жизнь без нее - жизнь?
- Что о ней думать? Я, может, и знать не желаю, где эта дама! О-о!
Мы ведь не ведаем, что такое одиночество!.. Зато я ведаю! Не знаю,
яде и с кем, но уверен, что она где-то и с кем-то!
- Хватит трепаться, кочегар! - строго сказал я. - Душа тебя не покидала. Ты думаешь, это ты смеешься, когда ты смеешься? Нет! Это вы оба смеетесь, ты и она! Только не пытайся искусственно расхохотаться. Ты иди, ополоснись под водокачкой, опохмелись водицей и сразу тебе смешно станет. Может, горько, но смешно. Иди! Она тебя уже ведет за руку!
Если бы не моя врожденная сдержанность, я сотрясся бы от рыданий: чистый свет доверия мгновенно смыл безликость со всего облика моего кочегара, а лицо его было лицом юнца, ищущего от полноты жизни повода для смеха и удивления.
Он легко крутанул колесо задвижки водокачки, которая захохотала, как от щекотки, и на него упал живой водопад. Упал, и облитое существом воры, как в коконе, проовеченном солнцем, затрепетало другое живое существо, вымывая из уголков глаз вьевшуюся чернь угольной пыли, и вот уже в нем самом, некогда поразившем меня отсутствием жизни, теперь радовалась и плескалась Душа, ощутив животворную тяжесть хлынувшей на нее, подобно воде, плоти человека. Смех воды сливался с его смехом, и вот он стал наг, ибо смыло с него лишние его одежды и унесло вместе с потоком.
- Машинист, ты вернул меня к жизни! - высунувшись из водопада, весело крикнул тот, кого я уже не мол назвать Разумом. - Я благодарен тебе от души!
- Не благодари, но живи, - сказал я и удивленно задумался: он так напоминал мне меня самого, как если бы я гляделся в зеркальную воду колодца. Воистину: живое подобно живому... Но вдруг по воде пошли круги...