- Сей капитан надменный плевать на всех на нас хотел - заботит его лишь шлюшка эта коронованная! Давайте-ка бросим их рыбам и...
Барнвельт в самом начале этого спича вытащил меч и направился к оратору. Тот, заслышав его приближение, развернулся на каблуках и схватился за нож. Кое-кто из экипажа последовал его примеру.
Барнвельт преодолел два оставшихся шага бегом и, прежде чем бунтовщик успел замахнуться, плашмя огрел его по голове мечом. Матрос отлетел вбок и через дыру в фальшборте, оставленную неприятельским снарядом, свалился за борт. Бултых!
Барнвельт вовсе не намеревался убивать зачинщика, собираясь только оглушить его. Но ему пришлось все же проявить твердость: остановиться, чтобы подобрать его, они все равно не могли, а сомневающиеся теперь будут знать, что он не бросает слов на ветер. Единственно, он сожалел, что это был не Занзир, который наверняка и заварил всю эту кашу за спинами товарищей.
- Есть еще желающие? - поинтересовался он. Никто не ответил. Он прошелся взад-вперед по проходу между скамейками, приглядываясь к гребцам. Одного, который, на его взгляд, сачковал, он шлепнул по голой шее плоской стороной меча.
- А ну навались!
"Я и капитан Блад", - подумал он про себя. Гроза, похоже, миновала.
- Часк, становись на руль, - скомандовал Барнвельт. - Поставь двоих на нос бросать лот. Я полез наверх... Ох-хо-хо!
- Что такое, зер?
- Да у нашей новой оснастки нет выбленок. Дай-ка мне молоток, несколько костылей и моток веревки.
Через некоторое время Барнвельт, за спиной которого побрякивало все это хозяйство, уже карабкался на мачту. Делом это оказалось нелегким, поскольку зацепиться можно было разве что за веревочные кольца, крепившие переднюю шкаторину к мачте, а опору они представляли собой крайне ненадежную. Преодолев где-то две трети мачты, он вбил в нее пару костылей и перекинул через них взятый с собой трос, который завязал простейшим беседочным узлом. Пусть с некоторым риском и неудобствами, но теперь он, по крайней мере, мог оценить глубину впереди по изменению оттенка воды. Сзади доносились постукивание и плеск весел галеры.
- Возьми левей! - крикнул он вниз. - А теперь чуть вправо. Так держать...
В любой момент суденышко могло коснуться дна, в результате чего он рисковал слететь вниз. Он без устали высматривал на густой зелени воды более светлые пятна. Легкое приливное течение, потянувшее через пролив к северу, подталкивало "Шамбор" вперед.
Обнаружив достаточно глубокий проход, он кинул взгляд за корму. Галера все приближалась, следуя точно в кильватере, а в паре ходдов позади нее двигался однотипный корабль. Крики матросов, бросавших лот с носа галеры, долетали до "Шамбора" эхом донесений его собственных лотовых - разве что цифры назывались разные.
Барнвельт сосредоточился на сомнительном участке, где бледно-зеленые разводы, казалось, совершенно перекрыли им дорогу.
Внезапно до слуха его донесся настоящий взрыв ликования:
- Они на мели! Пиратский корабль застрял!
Ха, его план и впрямь сработал! Но все же он не отваживался пока оторвать взгляд от воды впереди. Вот по-дурацки бы вышло, если он заманил пирата на мель только затем, чтоб через минуту сесть самому!
Толчок мачты возвестил, что они тоже коснулись грунта.
- Навались! - заорал он. - На волос вправо!
Весла глубоко зарылись в воду, и "Шамбор" выскочил на свободу. Впереди раскинулась такая густо-зеленая вода, какую можно было только пожелать.
Барнвельт испустил продолжительный вздох облегчения и снова обернулся назад. На галере лихорадочно табанили, вспенивая воду вдоль бортов. За нею вторая галера, повинуясь флажным сигналам, взяла правей и показалась в профиль, направляясь к востоку.
Барнвельт предположил, что второй корабль получил приказ идти в обход восточным каналом и пытаться перехватить "Шамбор" в море Садабао. Так что можно было не рассчитывать безмятежно плыть до самого Квириба, будто все заботы остались позади. Стоит второй галере засечь их в открытом море, как они окажутся в той же переделке, что и раньше, причем ни на мелководный пролив, ни на спасительный северный ветер рассчитывать уже не придется.
В чем "Шамбор" сейчас действительно нуждался, так это в каком-нибудь неприметном местечке, где можно было бы пополнить запасы пресной воды. Матросы не преувеличивали своей усталости. Собственная глотка Барнвельта больше напоминала нечто выкопанное из египетской гробницы. И если его экипаж по суеверным соображениям боится высаживаться на Фоссандеране, то наверняка стоит ждать того же и от пиратов.
Часку он сказал:
Право на борт, и давай ищи какую-нибудь бухточку на северной оконечности Фоссандерана, куда может впадать ручей или речка.
- Но, капитан...
- Рули куда сказано!
Часк, покачивая головой, развернул суденышко к востоку. Когда они оказались в водах моря Садабао, севшая на мель галера уже скрылась за мысами Фоссандерана. Ветерок опять слегка посвежел. Идя в полветра, они ходко покатили вдоль скалистых, поросших деревьями берегов.
Где-то через кришнянский час Барнвельт сказал:
- Вот там, по-моему, подходящее место - в такой ложбине стопроцентно должен быть ручей.
- Только не говорите потом, что не предостерегал я вас, зер, вздохнул Часк, поворачивая суденышко к берегу.
И сразу же матросы, которые заметно попритихли с того момента, как бунтовщик оказался за бортом, разразились бурными протестами:
- Еще чего, на остров!
- Капитан наш безумный тащит нас в самое прибежище демонов!
- Мы пропали!
- Он, видать, и сам демон!
- Куда угодно, только не сюда!
- Охотней без воды мы обойдемся!
Барнвельт вновь решительно повернулся к ним, но особого действия это не возымело: гребцы едва обмакивали весла в воду. Впрочем, большой роли это уже не играло, поскольку ветер и так быстро увлекал их к берегу.
- Первый же, кому вздумается табанить без приказа, - пригрозил Барнвельт, - будет уже на том свете табанить. Зея! Выходи. Мы высаживаемся на берег. Захвати ведра.
"Шамбор" потихоньку втянулся в крошечный заливчик, и вскоре ветки прибрежных деревьев заскребли по палубе и зашуршали в снастях. Часк распорядился опустить парус и бросить якорь, после чего торопливо устремился на нос. Барнвельт спрыгнул с бака прямо в воду - ее было от силы по колено - и подхватил Зею, когда она перелезла через фальшборт.