Смуглый здоровяк ничуть не похудел и не утратил своей обычной жизнерадостности. Стискивая ладонь Барнвельта, страновед заметил:
- Господи, старина, да тебя можно просто принять за бродягу!
- Ты бы не лучше выглядел, если бы был с нами. Давно тебя выпустили из тюряги?
- Как только получили сообщение по дымовому телеграфу, что вы с шейлой в безопасности.
- Как рука?
- Почти как новая. Но давай-ка лучше с тебя начнем: у тебя новостей побольше. Выкладывай как на духу.
Барнвельт сжато поведал обо всех своих приключениях.
- ...В общем, можно с полной уверенностью заключить, что этот осирианин, Шиафази, действительно босс всех этих флибустьеров. Мало того он и Игоря одурманил своим осирийским псевдогипнозом, так что теперь наш неугомонный московит и понятия не имеет, кто он такой. Если б не серебряные шлемы, нас с Заккомиром ожидала бы точно такая участь.
Тангалоа закудахтал:
- Это несколько усложняет наши усилия по его спасению, но смею надеяться, что не все так ужасно. Валяй дальше.
Когда Барнвельт дошел до устроенного на Фоссандеране пожара, то не без удивления заметил, что добродушная физиономия Тангалоа приняла весьма осуждающее и строгое выражение.
- В чем дело? - не понял Барнвельт.
- Ничего лучше не придумал? Только представь, сколько ты строительного леса загубил! На Земле каждая щепочка давно на учете. А что случилось с хвостатыми?
- Откуда мне знать? Может, поджарились. Может, переплыли на материк с другой стороны. А они-то тут при чем?
- Ну ты даешь! Это же целая культурная группа, которая до сих пор не изучена! Похоже, они той же породы, что в Колофте и За, но культура-то у них наверняка совсем другая! Все эти группы строго локальны и территориально ограничены с тех самых пор, как тысячи лет назад эту планету заполонили бесхвостые кришняне. Кстати, ничуть не исключено, что наши хозяева как раз и переняли свой каннибализм от хвостатых аборигенов, которых вытеснили. Ой, да есть целая масса вероятностей - верней, была, пока ты не спалил свидетельства. Как ты мог, Дирк?
- Вот так номер! - взвился Барнвельт. - А что ты, черт побери, думал, я буду делать - позволю этим дикарям сожрать себя, чтоб ты потом мог явиться изучать их с блокнотиком?
- Нет, но...
- В общем, было так: либо мы, либо они. А что же до деревьев, то на Кришне по сравнению с Землей населения кот наплакал, а площадь суши в три-четыре раза побольше, так что нечего нам так переживать насчет истощения их природных ресурсов. Хвостатые аборигены, скажите, пожалуйста!
- Всегда смотри в корень, - наставительно произнес Тангалоа своим лекторским тоном. - Обычно это дикарство, как его именует большинство людей, попросту является защитной реакцией на угнетение со стороны так называемой цивилизованной публики. То же самое сотни лет назад произошло с моими собственными тихоокеанскими прародителями. Приплывают европейцы на корабле, грабят, убивают, насилуют, а на следующем корабле, видите ли, удивляются, с чего это их забрасывают копьями и едят, не успели они на берег вылезти. Очевидно, этих фоссандеранцев окончательно достали набеги работорговцев...
- Так и что с того? Что мне следовало делать?
- Надо было спокойно объяснить...
- Я по-ихнему не понимаю, а если б даже и понимал, они бы меня сначала разделали под орех, а потом задавали вопросы. Вообще-то говоря, именно так они и поступили с беднягой Часком.
- Но стоит мне представить, сколько научных данных пошло коту под хвост...
- Если там чего-то осталось, то, когда покончим с делами, можешь отправиться на Фоссандеран и опрашивать их в самом просвещенном антропологическом духе, покуда тебя будут заталкивать в племенной котел.
- Распространенное суеверие. Если некое племя достаточно развито, чтоб иметь котлы, ни о каком каннибализме не может быть и речи. А что было дальше?
Барнвельт поведал об их приключениях в лесах Рахского полуострова.
- Единственно, что нас спасло, - сообщил он, - это что мы случайно наткнулись на кладку яиц. Четыре штуки, вот такие здоровые. Понятия не имею, что за местная тварь их отложила. Во всяком случае, мамаша болталась где-то далеко от гнезда, так что мы сцапали яйца и сделали ноги.
- А как вы их приготовили?
- Положили на землю рядом с костром и каждые несколько секунд переворачивали. Получилось - пальчики оближешь: должно быть, их только-только снесли. Иначе наши кости давно бы уже глодали екии где-нибудь посреди этого мрачноватого леса.
- Да ладно тебе, старина, не делай из мухи слона! Такая упитанная молодая парочка вроде вас с принцессой могла бы неделями бродить без пищи, прежде чем окончательно свалилась. У нас на Торе то же самое вышло, когда там решили, будто мы сперли их священный пирог, и нам пришлось уносить ноги. У нас там даже ракушек с ягодами не было, одни яйца жрали, - Тангалоа задумчиво оглядел свой живот. - Да-а, вот тогда-то, надо сказать, я действительно похудел, пока эта прогулка закончилась. Кстати, сколько ты пленки отстрелял?
- Да не сильно много. На Сунгар мы попали только к вечеру, а когда пришлось удирать, мне стало как-то не до камеры. В лесу вообще все время было темно. Отснятые ролики у меня в кармане, если только вода не попала в капсулы. Но что с Игорем-то будем делать? Его придется забирать силой.
- Это уже вроде как само собой устроилось, - ухмыльнулся Тангалоа.
- В смысле? - забеспокоился Барнвельт.
- Королева проталкивает тебя в главнокомандующие задуманной экспедиции против пиратов.
- Меня? Почему меня?
- Потому что ты знаменитый генерал, если ты об этом забыл. Поскольку ты тут приезжий, она решила, что они скорей согласятся на тебя, чем позволят кому-то из своей компании подняться над остальными. Пенжирд на ножах с Феррианом, Ферриан на ножах с Ростамбом, а Ростамб на ножах вообще со всеми сразу.
- Да какой из меня адмирал? Я не сумел даже справиться с экипажем на четырнадцативесельной контрабандистской калоше!
- Если не будешь болтать, они в жизни этого не узнают. Они тут уже мозги набекрень свернули, пытаясь выдумать, как пробраться сквозь водоросли, а у тебя уже все готово.
- Это ты про лыжи? Может...
Барнвельт пребывал в нерешительности. С одной стороны, экспедиция могла оказаться превосходным предлогом, чтобы убраться из Квириба, пока он не втрескался в Зею настолько, что на разрыв у него не хватит никакой силы воли. К тому же все равно надо было что-то предпринимать в отношении Штайна и контракта с "Виаженс Интерпланетариас". С другой стороны, его старая робость просто-таки переполняла его ужасом от перспективы возглавить целую орду совершенно незнакомых людей и взвалить на себя ответственность, которая была ему явно не по плечу.
- Конечно, все это фигня, - заметил Тангалоа. - Если б тогда Куштаньозо дал это имя мне, в адмиралы выбрали бы меня, а не тебя. При таком раскладе я, не обремененный военными амбициями, спокойно снимал бы на этом посту кино. А ты тут голову ломаешь.
Внимание Барнвельта отвлекли сверкнувшие в свете газовых рожков драгоценности. К ним направлялась Зея, до блеска намытая и завитая, в полупрозрачной тунике и блестящей тиаре, расталкивая роящихся вокруг накрашенных юнцов с целеустремленностью нападающего команды регбистов. Барнвельт даже присвистнул от восхищения и процитировал:
- Пускай не думает красотка, что наряд для красоты ее ничто не значит!
- Что это, владыка мой? - удивилась она, и Барнвельту пришлось перевести.
- Ньямский поэт по имени Теннисон, - уточнил он на всякий случай.
Она повернулась к Тангалоа:
- Поведал ли он уже о приключеньях наших, господин Таджди? Никакими словами не передашь того, что в действительности происходило, ибо по сравненью с усилиями нашими Девять Подвигов Карара попросту ничто! Рассказал ли он, что, когда мы высадились на материк, загнал нас на дерево екий? Или как зажигалка у него сломалась, и добыл он огонь трением?
- Нет... А что, правда? - изумился Тангалоа.
- Угу. В справочнике бойскаута все верно расписано. Все получается, если у тебя есть сухое дерево и терпение Иова. Но я бы не советовал...