На протяжении всего последующего дня Гарри садился есть самым последним. Он записывал в своем блокноте количество студентов, находящихся в Большом зале. Лишь когда в помещении оставались два-три студента, Гарри садился за стол и старался есть с максимальной скоростью. Каким-то чудом он умудрился даже не опоздать ни на одно занятие.
В понедельник первым уроком после обеда была история магии, на ней Гарри не спал, как поступало большинство студентов, а разбирался в своих записях и рассчитывал время.
После получения нужных ему результатов он уже собирался было расслабиться, но сразу вспомнил, что результаты в разные дни могут различаться. Ведь в понедельник студенты могут вставать раньше из-за того, что выспались в воскресенье, а во вторник, наоборот, позже. Так что Гарри решил, что на следующем завтраке проведет те же расчеты и сравнит полученные результаты с понедельником.
Во вторник рано утром Гарри стоял в углу Большого зала и внимательно наблюдал за столами факультетов.
— О, ты опять наблюдаешь? Гарри, а ты в курсе, что если на еду не только смотреть, но еще и класть ее в рот, то так она будет лучше усваиваться, — ехидно сказал Джастин.
— А я смотрю не на еду, я внимательно считаю количество людей, — ответил Гарри, не отвлекаясь от подсчетов.
— Ага, ясно. Ну, я, наверное, открою для тебя секрет — так еда тоже не особо усваивается.
— Я в конце подойду, вчера так делал, возьму пару тостов, мне хватит. Этот эксперимент важнее.
Джастин скривился.
— Ага, ну ладно, тогда я не буду мешать твоему таинственному исследованию. Когда закончишь, точнее, если ты вдруг закончишь, то возвращайся в факультетскую гостиную, расскажешь мне про свои эксперименты.
Гарри никак не отреагировал на эту фразу, а Джастин, приняв молчание за согласие, направился к выходу из Большого зала.
Через полчаса Гарри закончил с расчетами, съел три тоста с джемом и, взяв с собой еще два бутерброда, направился в факультетскую гостиную.
По дороге он сверял результаты посещаемости сегодняшнего и вчерашнего завтрака.
— Ну давай, рассказывай, что там у тебя за эксперименты. Мне еще вчера показалось странным, что ты не кушаешь вместе со всеми, а тут ты и сегодня так же себя ведешь. Может, ты голодовку объявил? — Джастин приподнялся с кровати и уставился на Гарри.
В расписании, которое выдал староста на эту неделю, указывалось только два урока во вторник для Пуффендуя, и оба этих урока должны были быть после обеда, а это значит, что до часа дня у них свободное время.
— Смотри, Джастин, ты же знаешь, во сколько начинается у нас завтрак, обед и ужин, верно?
— Гарри, давай без вот этих вот долгих прелюдий, можешь рассказать покороче?
— Ладно, в общем, я решил рассчитать оптимальное время для моего прихода в Большой зал на приемы пищи, — увидев непонимающий взгляд Джастина, Гарри пояснил: — Когда там находится наименьшее количество людей. Я просто ненавижу, когда на меня пялится десять человек одновременно.
Гарри утрировал. За все время одновременно на него смотрели не более пяти человек.
— Вчера я проводил расчеты, а сейчас лишь сравнивал, совпадают ли результаты, полученные мною в понедельник, с результатами во вторник. И данные совпали, так что теперь я знаю, когда мне стоит приходить кушать, — радостно сказал Гарри.
— И какое же оптимальное время для прихода на завтрак? — спросил Джастин скептически.
— Шесть пятьдесят две.
— Э-э-э… И почему же?
— Ты же сам сказал покороче, ну, в общем, слушай, — начал рассказывать Гарри. — Завтрак начинается в шесть тридцать. Я разделил студентов Хогвартса на два лагеря: те, кто встают раньше, чем в шесть тридцать, и те, кто встают позже. Очевидно, что во втором лагере людей больше. Намного больше. Это связано с тем, что первый урок начинается аж в восемь тридцать, а вставать раньше шести тридцати для большинства не имеет ни малейшего смысла. Но все же в первом лагере не так уж мало людей, у кого-то режим сна особенный, кто-то просто хочет к урокам заранее подготовиться, это не важно. Причин много, главное, что людей, которые встают раньше чем в шесть тридцать, намного больше, чем людей, которые встают, например, в шесть тридцать один или в шесть тридцать два, неважно.
— Эм-м, ну и что? Как это вообще может помочь? Я не понимаю, — недоумевал Джастин.
— А ты слушай дальше. Это значит, что в шесть тридцать в Большом зале находится определенное количество людей, которое со временем будет все больше убывать, поскольку народ будет доедать свою еду и выходить из зала, а большинство студентов по-прежнему будут преспокойно спать. Соответственно, наименьшее количество людей, находящихся в Большом зале, будет тогда, когда число уходящих студентов в первый раз будет равно числу приходящих студентов. Точное время этого — семь ноль семь.
Гарри посмотрел на Джастина, как на несмышленого ребенка, который не понимает, сколько будет два плюс два.
— Я, если честно, еще не допер, но представь на секунду, будто я все прекрасно понял. Но ты мне объясни, почему по твоей логике нужно приходить не в семь ноль семь, когда студентов в зале меньше всего, а в шесть пятьдесят два?
— Это потому, что на завтрак тоже тратится какое-то время, мы же не можем за секунду поесть, правильно? Вот, семь ноль семь, назовем это время точкой минимума, в это время людей в зале будет наименьшее количество, а, соответственно, чем ближе время подходит к семи ноль семи, тем меньше людей в зале, из этого следует, что я должен заканчивать свой завтрак ровно наполовину к семи ноль семи, понятно? — Гарри сделал небольшую паузу. — А дальше просто. Я примерно подсчитал, что на завтрак я трачу около получаса, то есть по пятнадцать минут до и после семи ноль семи, и отсюда следует, что к завтраку я должен приступить в шесть пятьдесят два, а закончить в семь двадцать два.
Наступила тишина. Джастин сидел и пытался что-то считать у себя в уме, придя к какому-то выводу; он наконец открыл рот.
— Я, кажется, примерно понял… Вроде бы… Да даже если я вдруг все понял неверно, то, что ты так напрягся с такой бесполезной фигней, поражает! Почему тебя не отправили на Когтевран? Эта жажда экспериментов и открытие каких-то бесполезных штук по их части. Твои-то мозги да в русло астрономии.
Поттер вопросительно посмотрел на Финч-Флетчли. Тот ухмыльнулся.
— В эту пятницу, я думаю, полкласса слышало, как вы с Роном разговаривали, используя какие-то комбинации букв с цифрами. Я не знаю, что они означают, но думаю, что они вряд ли связаны с астрономией. Тогда я решил, что вы просто во что-то играете, но сейчас я уже не так в этом уверен… Вдруг вы на астрономии машину времени под шумок изобретаете. Великие новаторы: Рон Уизли и Гарри Поттер. А что? Звучит!
*
После уроков, Гарри, окрыленный успехом, захотел еще что-нибудь изучить. Он стал записывать в свой блокнот все необычные штуки, которые он заметит в Хогвартсе. Необычные штуки начались с того, что за Поттером погнался Пивз. Хотя это, скорее, нельзя было назвать необычной вещью, ведь это непоседливое привидение только и делало, что за кем-то гналось.
Пивз умудрился у кого-то спереть зажигалку и почему-то считал, что будет очень смешно попробовать поджигать штаны студентам.
Гарри очень не хотел проверять, насколько это будет смешно, и сделал все от себя зависящее, чтобы не участвовать в подобной шутке. Он с огромной скоростью помчался как можно дальше от обнаглевшего привидения, которое сразу же направилось за ним. По дороге Поттер встретил множество студентов с разных факультетов, но никто не пытался ему помочь отогнать призрака, как будто бы никто не знал никаких способов, которые могут остановить Пивза.
Гарри все никак не мог оторваться. Скорость была на его стороне, но привидение могло проходить сквозь стены, тем самым срезая приличные участки. Осознав, что оторваться у него не получится, Гарри направился на восьмой этаж в ту самую комнату, где он прятался в день распределения. Там ведь было огромное количество разных шкафов, кроватей, коробок, штор, то есть множество мест, где можно спрятаться. Ему казалось, что Пивз даже при огромном желании не сможет проверить их все. Главное добежать туда первым.