Их с Тонкс легко рассекретят. Им нужно сознаваться, пока еще есть возможность.
Гарри медленно поднял руку.
Комментарий к Глава 15. Любовь
====== Глава 16. Последствия ======
Гарри стоял у кабинета директора. Он с головой зарылся в свои мысли, в которых он с ужасом представлял свои будущие перспективы… Его исключили из Хогвартса! Декан факультета Пуффендуй — Помона Стебль, узнав о происшествии в Большом зале, после небольшого разговора с Северусом Снейпом, приняла решение отчислить Поттера с ее факультета.
Впервые услышав об этом, Гарри не мог поверить своим ушам. Он не ожидал, что его наказание будет настолько суровым. Он не хотел покидать Хогвартс! Здесь он впервые обрел настоящих друзей, здесь он смог наконец избавиться от гнета Дурслей. А его лишают его первого настоящего дома. И за что? За какую-то безобидную шутку… Ну не совсем безобидную… Но он же не хотел ничего такого! Так не должно было быть! Нельзя за шутку исключать из школы! А что будет после исключения? Неужели его вернут опять к Дурслям?
Никто не сообщил Поттеру о его перспективах. После принятия решения Помоной Стебль деканы всех четырех факультетов собрались вместе и повели Гарри к Дамблдору. Никто ему не сказал зачем, но он и сам догадывался, что они пошли для того, чтобы договориться с директором об изгнании из Хогвартса, ведь сами деканы не имеют подобных полномочий.
И вот они уже около часа сидели в кабинете и что-то обсуждали. А сам Гарри остался сидеть на скамейке у горгульи, охранявшей проход к Дамблдору. Когда учителя только ушли, он попытался установить с ней контакт. Спрашивал, что она из себя представляет и правда ли она питается одними только сладостями. Он все никак не мог сообразить, по какому принципу горгулья открывает проход. Каждый раз учителя называют разные сладости для того, чтобы попасть к директору.
Недавно он спросил об этом у Джастина, и тот предположил, что это такой своеобразный пароль в кабинет директора. Но Гарри разнес его версию в пух и прах. Не будет же Дамблдор ставить такой глупый пароль к себе в кабинет. Так что Поттер решил, что эти сладости как-то связаны с горгульей, и в определенный день она ест только определенную сладость.
После неудачи с горгульей Гарри принялся разбирался в происшествии, из-за которого он и был исключен из школы. Ему очень хотелось обвинить во всех грехах Тонкс, сказать: «Я не при чем, это все она». Но в то же время он прекрасно понимал, что именно он сам виноват в сложившейся ситуации. Ведь он мог отказаться от плана, еще когда услышал про амортенцию, и ничего Тонкс бы не помогло. Но он все-таки согласился. Наверное, в глубине души он и сам хотел хоть раз в своей жизни совершить что-то безбашенное.
Наконец со стороны кабинета директора послышались звуки, появился винтовая лестница, по которой спускался профессор Флитвик. Он подошел к Гарри, пристально на него посмотрел и сказал:
— Я был о тебе лучшего мнения, Гарри. Ты совершил ужасный проступок… Но меня радует, что ты хотя бы в нем сознался.
Следующими спустились деканы Гриффиндора и Пуффендуя — МакГонагалл и Стебль.
Минерва яростно взглянула на Гарри и, ничего не сказав, направилась прочь из коридора. Помона бросила укоризненный взгляд и направилась вслед за МакГонагалл.
Последним из деканов вышел Снейп. Он был почти в такой же ярости, как во время происшествия в Большом зале. Он устремился к Гарри, и тому на короткий период времени показалось, что Снейп сейчас ударит его, но профессор зельеварения лишь подошел вплотную к Гарри и прошипел:
— На вашем месте, Поттер, я бы внимательно следил за тем, что вы пьете.
— Северус, мы же говорили, — с лестницы раздался голос Дамблдора.
Тот развернулся, с вызовом посмотрел на директора Хогвартса и направился в коридор, противоположный тому, в который ушли МакГонагалл и Стебль.
Дамблдор подошел к Гарри и указал на винтовую лестницу.
— Гарри, давай пройдём ко мне в кабинет.
Поттер все еще не оправился от вспышки ярости Снейпа, он пару раз недоуменно моргнул глазами, и только потом направился в кабинет директора.
В кабинете было все точно так же, как и запомнил Гарри. Разве что старой Распределяющей Шляпы нигде не было видно.
— Садись, — бросил Дамблдор и уселся за свой стол.
Гарри нашел взглядом кресло и послушно опустился в него.
— Хочу заметить, что твой поступок превзошел все мои ожидания. Да, ты не ослышался, я ожидал от тебя нечто подобного. Я был уверен, что ты из-за недостатка друзей и возможности веселиться в детстве, начнешь… Кхм… Назовем это «восполнять пробелы». Так вот, я был уверен, что в Хогвартсе ты начнешь вовсю веселиться, и тебя будет легко втянуть в любую авантюру, но такого не ожидал даже я, — сказал Дамблдор. — И я также уверен, что ты действовал не в одиночку. Достать любовное зелье первокурснику практически невозможно. На данный момент у меня есть трое подозреваемых. Это Фред и Джордж Уизли, а также Нимфадора Тонкс. Я так понимаю, у тебя не имеет смысла спрашивать, кто именно из них был причастен?
Гарри коротко кивнул. Он не понимал, зачем Дамблдор рассказывает ему все это.
— Я так и думал. Подростки склонны к… Самопожертвованию. Для них сообщить кому-то старшему об участии их друзей в различных проказах равносильно измене. Ладно. Я отвлекся. В общем, мне не удалось узнать, кто именно подал тебе идею и обеспечил зельем. Я знаю, что на этой неделе ты посетил гостиную Гриффиндора, в которой общался с обоими близнецами, а во время самого происшествия в Большом зале Нимфадора сидела рядом с тобой. Профессор Флитвик мне сообщил, что подлил зелье в кубок профессора Снейпа ты один. Я не могу быть точно уверен, кто в этом виноват, — Дамблдор посмотрел прямо в глаза Гарри. — Но я точно знаю, что ты лишь исполнитель, да и сама эта… Шалость хоть и серьезная, но все-таки не должна повлечь за собой исключение. Так вот, я воспользовался своими директорскими полномочиями и вернул тебя в статус студентов Хогвартса.
У Гарри в ускоренном темпе забилось сердце. Неужели это правда? Неужели он все-таки не исключен?
— Ты вернешься на первый курс факультета Пуффендуй, а в качестве наказания за совершенное, получишь… Скажем, год отработок. Еще я попросил деканов снять с Пуффендуя то количество баллов, которое они считают справедливым. Я не знаю, сколько каждый из них снял, но думаю, что это не так важно, поскольку ситуация с баллами у Пуффендуя и так критическая, — Дамблдор посмотрел на Гарри, ожидая его реакции.
— То есть я не исключен? Все будет так же, как и было? Я могу идти? — он все никак не мог поверить в то, что все обошлось.
— Да, Гарри, ты можешь, но учти, что при повторном подобном проступке наказание будет куда более суровым.
Гарри встал с кресла, открыл рот и попытался подобрать нужные слова. Ему хотелось отблагодарить Дамблдора за то, что тот оставил его в школе. Ему хотелось пообещать директору, что он больше никогда ничего подобного не выкинет, но вместо благодарностей с его губ сорвался давно интересующий его вопрос.
— Простите, сэр, я хотел бы узнать, как работает горгулья, охраняющая ваш кабинет. Я уже понял, что ей нужно называть какие-то сладости, но я так и не понял, по какому принципу.
— Тебя только что чуть не исключили, а тебя волнует то, как работает горгулья, охраняющая мой кабинет? — Дамблдор улыбнулся, и Гарри понял, что это была шутка, а не упрек. — На самом деле, это не обязательно должны быть сладости, это пароли, которые я устанавливаю. Тот, кто его знает, может войти ко мне в кабинет.
— Пароль? Но… Сладости… Почему вы устанавливаете в качестве пароля сладости? Их же только дети любят…
— Не только, Гарри, не только, иногда взрослые в глубине души по-прежнему остаются детьми, и они не хотят меняться, тем более, когда быть ребенком так вкусно.
На этой ноте Поттер покинул кабинет директора. Только когда он почти дошел до гостиной Пуффендуя, он наконец осознал, что остается в Хогвартсе. Он быстро побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Все его мрачные мысли были забыты.