Да даже то, что они с Реддлом творили это не терроризм. Дамблдор драматизирует.
— И последнее. На сладкое я оставил единственное обвинение, которое имеет хоть какое-то логическое обоснование. Это сопротивление Гарри Поттера при аресте и покушении на убийство Грозного Глаза Грюма. Пожалуй, тут мы должны признать, что сам акт неповиновения действительно был. Всё-таки сложновато покорно сдать себя в руки правосудия, когда к тебе в дом вваливается куча вооружённых людей, атакуют твоих друзей и предъявляет нелепые обвинения. Однако это было именно неповиновением, а не сопротивлением. Это два разных понятия с двумя разными мерами наказания, у них есть некоторые юридические отличия, объяснять детали которых потребуется много времени. Общая суть заключается в том, что Гарри Поттер не планировал прибегать к физической силе и магическому сопротивлению. Когда у него потребовали сдаться, он не атаковал в ответ, а закрыл дверь в свой дом и попытался скрыться, но в ответ на это Дамблдор и Грюм решили прибегнуть к насилию, при чём не только по отношению к моему подзащитному и второму обвиняемому, но и по отношению ко всем присутствующим на коттедже людям, в том числе и к своим ученикам.
Что-то Поттеру не очень нравится куда это всё идет. Будет, конечно, очень неприятно, если его признают невиновным за всё то, за что реально по закону должны отправлять в Азкабан и посадят за его сражение с Грюмом, которого он всеми силами пытался избежать.
— Однако, если по отношению к остальным Дамблдор ещё старался прибегать к каким-то разумным мерам, откровенно не буйствуя, то с Аластором Грюмом дело обстояло иначе. Тот Поттера пытался, если не поймать, то хотя бы убить. Суду была предоставлена расписка о том, что в результате попытки захвата Гарри Поттера, аврором Аластором Грюмом была применена осколочная граната, которая нанесла моему подзащитному значительный урон. На вопрос о данной гранате свидетель ответил, что применил её в качестве самообороны, однако мне, как и всем людям, уважающим законы Англии, то есть магической Британии, кажется абсолютно неуместным использование этого термина в данной ситуации. Мой подзащитный пытался сбежать, в то время как Аластор Грюм по своим же показаниям преследовал его. О какой самообороне идёт речь? Если бы Аластор Грюм действительно беспокоился о своей жизни, то он бы просто прекратил преследование Гарри Поттера. Однако он воспользовался методами, которые могли привести к смерти моего подзащитного, то есть для него было не важно, возьмёт он Поттера живым или мёртвым.
Флеминг прервался свою ходьбу и приблизился к ближайшему журналисту с камерой.
— Таким образом мы считаем, что неповиновение при аресте действительно имело место быть, однако ни о каком покушении на убийство Аластора Грюма речи идти не может, мой подзащитный пытался сбежать, и это уже именно на него произошло покушение, и это именно он оборонялся. Ведь нападавший не может быть защитником, как и убегающий не может быть нападающим. Также хочу заметить, что мой подзащитный чуть не погиб в результате защиты от нападения Аластора Грюма. Его пришлось поднимать на ноги в Больнице Святого Мунго, и это признаёт даже прокурор. Повторяю, Гарри Поттер чуть не погиб после подобного мирного заключения под стражу.
Флеминг оторвал взгляд от камеры, повернулся к судьям и сделал к ним несколько шагов. Затем он расправил плечи, встал по стойке смирно и вернул на лицо нейтральное выражение.
В общем стал выглядеть куда более официальнее.
— Я разобрал каждое из предъявленных Гарри Джеймсу Поттеру обвинений. Как мы все видим, ни одно из них не имеет за собой достаточной доказательной базы, равно как и хоть какой-то рациональной подоплёки. Мы имеем дело с заговором. Оба обвинителя стоят на высоких государственных должностях, оба в прошлом знамениты, оба знакомы давным давно, оба долгое время общались с Поттером и оба состоят в Ордене Феникса один глава, второй — его заместитель. Сейчас каждый из них потерял популярность и власть, а теперь стремится вернуть её обратно. Мы видим много сходств, но к сожалению из-за отсутствия возможности предъявлять ответные обвинения, мы данный заговор пока расследовать не можем. Сегодня процесс идёт только касательно виновности/невиновности Гарри Джеймс Поттера. А когда моего подзащитного признают невиновным мы обязательно вернёмся в суд, только уже не в качестве защитников, а в качестве обвинителей, и в качестве обвиняемого будет выступать уже сам Альбус Персиваль… кто-то там ещё Дамблдор. Но сейчас суду необходимо хорошо подумать и понять, насколько сильно обвинения не соответствуют действительности и прийти к единственному разумному выводу — снятие всех обвинений с Гарри Джеймса Поттера и Джастина Брэдворда Финч-Флетчли.
Флеминг так же, как и Дамблдор в начале своей речи, пристально оглядел судей, затем посмотрел прямо в камеру и произнёс:
— Я всё, спасибо за внимание.
…
Дамблдор был уничтожен.
Комментарий к Глава 207. Докажи и опровергни/Плохой парень Красный(Дамблдор) против Фиолетового(Флеминг).
====== Глава 208. Докажи и опровергни/Гарри Поттер ======
Следя за всеми этими интеллектуальными опровержениями от Флеминга, Гарри немного-то и забыл, что после эпичных речей прокурора и адвоката, слово должно было перейти к нему. И когда Фадж внезапно объявил, что подсудимому предоставляется последнее слово, то он здорово испугался.
Однако министр вступил в небольшую словесную перепалку с адвокатом Джастина, на тему стоит ли давать тому последнее слово, и когда они наконец смогли определиться, что Финч-Флетчли давать последнее слово всё же не стоит, то Гарри уже отрепетировал у себя в голове свою будущую речь и представил как она будет смотреться со стороны.
Херальц, который адвокат Джастина, был очень сильно разозлён этим решением и угрожал апелляцией в какие-то там высшие инстанции, а Джастин после объявления того, что он лишён права на последнюю речь тоже так здорово погрустнел. Он вероятно успел уже свою речь придумать, причём наверняка полную различных оскорблений. Он молчал почти весь суд, у него было кучу времени, чтобы что-нибудь придумать, может он там даже матерную частушку какую-нибудь сочинил, которую теперь никто и никогда не услышит.
Эх, грустно это.
— Последнее слово предоставляется главному подсудимому — Гарри Джеймсу Поттеру.
Разумеется, после убедительного старта от Дамблдора и эпичного разноса от Флеминга, что бы он сейчас не сказал, всё будет звучать как полное дерьмо.
Но что-то сказать точно надо, вот только, что и как он сейчас скажет может прямо повлиять на его судьбу. А у Поттера никогда не было навыков толкания эпичных речей. Он не знал, как влиять на мнение других людей людей о себе, не знал ни одну хитрость, связанную с человеческим сочувствием, да и вообще ничего, что ему могло бы сейчас помочь. Все ему известные манипуляции так и остались на уровне Реддловского: «Ври, когда тебя не могут разоблачить, а когда могут — говори правду». Том, кстати, при всей своей нелюбви к людям, умел профессионально ездить по ушам, он бы на месте Поттера точно бы задвинул что-то интересное.
Но Гарри не был мастером, не был он даже любителем. Всё, что ему остаётся это следовать версии Флеминга, добавив некоторых подробностей от себя.
И да, ему сейчас просто необходимо выглядеть невинным. Выпендриваться как Флеминг и рассказывать, какие все вокруг идиоты — совершенно необязательно.
— Ну… — Гарри хотел бы встать со стула, но увы, цепи никто убрать не удосужился. Кстати, начинать свою речь с «Ну…» наверное, была не лучшая идея. — Всё так, как и сказал мой адвокат — Джералд Флеминг. Я не виноват в предъявленных мне обвинениях. То есть, я никогда не думал, что я настолько кому-то ненавистный человек, что против меня такую масштабную обвинительную компанию организуют. Мне ещё даже семнадцати не исполнилось, а совершеннолетним меня признали около года назад. Мне казалось, что я ещё не успел никому насолить. С Дамблдором у меня вообще были довольно хорошие отношения до недавнего времени, я с ним часто советовался по некоторым вопросам и там вроде всё было хорошо. То есть да, в последнее время он затаил на меня обиду, мы немного конфликтовали, но я не думал, что это настолько серьёзно. И я особо не понимал суть этой обиды. Однако вот оно в итоге к чему привело. И по отношению к Аластору Грюма тоже самое. Он был для меня не только наставником, но даже некоторое время побыл приёмным отцом, и мы хорошо общались, пока он вместе с Дамблдором не отправился воевать против Тёмного Лорда. Мы с ним обменивались письмами, он мне советовал, например, не лезть на рожон. У нас всё было хорошо, мы переписывались, но не встречались лично, а потом он пришёл и попытался меня убить.