Гарри, воодушевленный своим успехом, на следующем занятии у директора клал все ингредиенты в нужном количестве в нужное время, но случайно засмотрелся на то, как Дамблдор показывал Макмиллану, как правильно резать крапиву. Из-за этого Поттер забыл снять свое зелье с огня, которое из-за задержки в две минуты взорвалось. Сидящий рядом Джастин успел среагировать и спрятаться под партой, а вот Гарри повезло меньше: почти все зелье выплеснулось ему на лицо. Конец урока Гарри провел в Больничном крыле с минус тридцатью очками. Исправить свой прокол на следующем занятии у него пока не получилось, поскольку оно отменилось из-за каких-то срочных дел Дамблдора.
В середине ноября произошло радостное событие. Прямо в середине урока трансфигурации появилась Гермиона Грейнджер. Она была худа, как будто последний месяц ничего не ела, на ее руках виднелись еле заметные нитки, которые остались после снятия бинтов, но несмотря на все трудности, свалившиеся ей на голову, на ее лице сияла лучезарная улыбка.
Гермиона радостно сообщила, что пятнадцать минут назад ее выписали из больницы Святого Мунго, и она сразу же поспешила в Хогвартс на уроки. Все пуффендуйцы и гриффиндорцы восторженно поприветствовали ее, но счастливее всех была профессор МакГонагалл. Она улыбнулась Гермионе и предложила ей самой выбрать тему для этого урока.
Гарри был ужасно удивлен: за эти три с половиной месяца учебы он пришел к, казалось бы, стопроцентному выводу, что профессор трансфигурации вообще не умеет улыбаться и никогда и никому не позволит менять программу ее урока. Но тут всего буквально за одну секунду Поттер убедился в ошибочности своих мыслей.
Гермиона очень любила учиться и явно очень нуждалась в знаниях после долгого отсутствия в школе, поэтому и тему она выбрала далеко не самую простую. На протяжении оставшихся двадцати минут урока Минерва МакГонагалл рассказывала про заклятие шестого курса — «Агуаменти». Она не стала использовать сложные термины, немного рассказала про высшую трансфигурацию и сказала, что заклятие призыва воды считается одним из самых безобидных заклятий, поскольку даже чисто теоретически не может служить для причинения вреда или увечий.
И вот надо было Поттеру поднять руку, встать со своего места и четко объяснить профессору, что она неправа, что водой можно причинить боль; и нет, чтобы на этом остановиться, так еще и ему обязательно нужно было привести красочные примеры из своей жизни.
Пуффендуй лишился пятидесяти очков, в очередной раз обновив рекорд факультета по самому маленькому количеству баллов, а Гарри получил отработки на весь следующий месяц. Поскольку Тонкс наказания не отбывала, то на этих отработках Поттер действительно работал. Джастин, в тот день лежавший с простудой в Больничном крыле, все никак не мог понять, почему на них с Гарри всю следующую неделю кидали опасливые взгляды.
Больше ничего особенного до зимних каникул не происходило. Гарри вместе с Роном успешно восполнили пробелы по астрономии. Также Поттер научился использовать заклятия «Люмос» и «Спанджифай». За неделю до каникул он остался после урока зельеварения, подошел к Дамблдору и сообщил ему про то, что желает видеть мистера и миссис Тонкс в качестве своих опекунов.
— Тонксы, значит… Я так и думал, что за выходку с любовным зельем ответственна именно Нимфадора, а Фред и Джордж… Это не их стиль, — сказал Дамблдор.
Заметив виноватое лицо Гарри, он пояснил:
— Не волнуйся, я не собираюсь ее исключать, да и наказывать тоже не буду. Я с ней просто побеседую.
После разговора с директором Поттер нашел Малфоя и сообщил тому, что вынужден ответить отказом его отцу на приглашение погостить в их особняке; причина связана с тем, что он будет жить у своих будущих опекунов — Тонксов. Услышав это, Драко не выглядел расстроенным, а скорее… Злым?
И вот наступило двадцать седьмое декабря. Для остальных студентов этот день означал лишь долгий путь на поезде, а затем две недели отдыха и веселья, а для Поттера в этот день решался важнейший вопрос — «Будет ли у него дом или нет?»
Комментарий к Глава 18. Квиддич не способствует укреплению дружеских связей Обратите внимания на схему появления отличий от канона.
Гарри Поттер не пошел в Гриффиндор
====== Глава 19. Новый дом ======
Двадцать седьмого декабря в пять часов утра Гарри Поттер проснулся в холодном поту. В этот день он должен явиться в министерство Магии, и он очень сильно боялся, что что-то пойдет не так. Его страхи обретали форму во снах.
Проснулся Поттер из-за кошмара, в котором его не пустили в министерство из-за его внешнего вида, а именно из-за того, что он надел левый носок на правую ногу, и теперь он вынужден жить у Полкиссов — родителей Пирса. Первые пятнадцать минут Гарри рассматривал принадлежащие ему старые черные носки, но он так и не смог понять, какой из этих элементов одежды на какую ногу ему нужно надевать.
Поттер уже забыл свой сон, но в его голове витала паническая мысль о том, что «если он наденет левый носок на правую ногу, то случится что-то ужасное и непоправимое». Он решил было попросить совета у Джастина, но его мозг уже частично проснулся и потихоньку начал работать, и Гарри представил, как бы он сам отреагировал, если бы Финч-Флетчли разбудил его в пять часов утра и спросил что-то наподобие: «Как ты думаешь, какой из этих носков левый, а какой правый?» В итоге Гарри не понадобилось много времени, чтобы решить свою проблему, он достал недавно подаренную тетей Петуньей пару скрепленных носков, и надел их — каждый на нужную ногу. Этот подарок был едва ли не единственным, который понравился Поттеру. Носки были куплены Дадли, и поэтому выглядели, в отличие от всей остальной одежды, прилично.
Решив навязанную сном проблему, Гарри отправился в общую ванную комнату и внимательно осмотрел свое отражение в зеркале: худой мальчик среднего роста с худощавым лицом и черными взъерошенными волосами, в небольших запотевших очках с круглой оправой. На его лбу был шрам в виде молнии — самая примечательная часть его внешности. Именно так Гарри Поттер и выглядел со стороны. Однако, если присмотреться, можно было обнаружить и другие, уже куда менее заметные шрамы. Чтобы их хоть как-то разглядеть, Гарри пришлось промыть очки и подойти ближе к зеркалу.
След от удара ножом в шею сейчас напоминал лишь порез бумагой. Казалось невероятным, что раньше здесь была ужасная рана. Гарри снял футболку и оглядел свою грудь: буквы, когда-то образовавшие слово «Идиот», стали нечеткими; понять, что они означают, можно было только зная их смысл заранее… Издалека же это было похоже на неудачную именную татуировку. Ожога на подбородке Поттер так и не обнаружил, у него даже возникло ощущение нереальности прошлого, как будто этого шрама никогда и не было. И Гарри бы так и решил, если бы не его воспоминания о том, как этот самый ожог появился.
За все время пребывания в Хогвартсе Поттер получал неприятные вопросы только о шраме в виде молнии, и он лишь сейчас понял, что остальные отметины от полученных ран были просто слишком незаметны, чтобы привлекать внимание. Из всех людей только постоянно находящийся с ним Джастин мог что-нибудь да заметить, но тот понимал явно больше, чем говорил, поэтому молчал как рыба.
И все же как хорошо, что он решил пойти тогда именно в тот книжный магазин. Приди он в на десять минут раньше или позже, и Джастина он там бы уже не встретил. А кто знает, смогли бы они подружиться, если бы не встретились тогда? Определенно, судьба решила исправиться за чрезмерную несправедливость в первых десяти годах его жизни… Гарри перестал волноваться. С сегодняшнего дня он должен оставить свое трудное детство в прошлом. Все шрамы уже практически пропали, осталось только избавиться от воспоминаний.
Гарри наугад взял книгу из своей сумки и отправился читать в комнату по желанию. Время там пролетело быстро. Когда Поттер вернулся, все студенты уже позавтракали и тащили свои вещи к каретам. Некоторые младшекурсники вспоминали, что они что-то забыли в спальнях, и возвращались обратно через тот же вход, из-за этого возле главных дверей образовалось большое столпотворение студентов.