Всю дорогу домой я придумывала, как побыстрее избавиться от этой работы. Любые договоры имеют строк исполнения, правильно? Ну, потанцую месяц-другой… Может, официальное трудоустройство поможет мне взять ипотеку? Надо мыслить позитивно и везде искать свои плюсы.
И опять: дома все уже спят… Что за мать такая? Прямо ночная бабочка какая-то! Легла к своему ангелочку, крепко обняла и поцеловала макушку.
Утро. Сборы в садик.
— Мама, а Аня вчеа заблала у меня куклу… — пожаловалась мне Алиса с сонными глазками на свою подругу, с которой они то и дело воюют. — Сказала, что не отдаст…
— Не переживай, доченька моя, сегодня вы обязательно помиритесь, и куколку она отдаст…
— Я не хочу с ней дужить! — настаивала на своем девочка, надув губки.
— Не говори так, Алиса, все иногда ссорятся, а потом обязательно мирятся. — Нежно тронула я щечку Алисы. — Вот увидишь.
— Хоошо, — смягчилась дочурка.
Сегодня детей встречает «злой полицейский», но нас не в чем упрекнуть: без пяти восемь. Идем на рекорд по пунктуальности!
Папа ждал меня к завтраку. Сегодня меня ожидала овсяная каша.
— Как прошло твое собеседование? — наливая в кружку кипяток, спросил мужчина.
— Взяли официанткой. — Решила я соврать, чтобы папа не переживал, что его дочь будет крутиться перед мужиками в коротких шортах. — Официальное трудоустройство. Сегодня обговорим все условия. Буду работать несколько дней в неделю.
Я такая уверенная, будто уже подписала договор. Фиг знает, на каких условиях он заставит меня его подписать. Но в обиду я себя не дам!
— Кстати, как твое колено?
— Хорошо, уже лучше. Вчера позвонили из больницы, подошла очередь в физиокабинет.
— Это очень хорошая новость! Вставай в очередь по замене, или я пойду с ними ругаться: чего оттягивают?
— Хорошо. Ты же понимаешь: пока они все бумажки соберут, пока согласуют…
— Папа, ты мне тут не юли! Занимайся своим здоровьем, пока Алиса в садике. — Я как можно строже посмотрела на отца. — Или я буду с тобой ходить!
— Гусён, вот ты упертая! Хорошо, уговорила.
— Спасибо за завтрак, — Доела я вкусную кашу и принялась убирать со стола. — Иди отдыхай, я уберу. И в магазин схожу, курицу куплю на жаркое.
Убралась на кухне, собралась сама и отправилась за покупками. Моя дебетовая карта немного пополнилась после индивидуальных занятий, теперь можно и какую-нибудь вкусняшку купить, может, даже и игрушку Алисе.
Проходя между рядами сетевого магазина, я приглядывалась к акционным товарам.
— Туалетную бумагу прихвачу, никогда не будет лишней. — Вела я интереснейшую беседу сама с собой.
— Да! Ты представляешь, я теперь работаю в «Лилит», — радостно и восторженно трещала девушка по телефону у прилавка с молочной продукцией. — А директор там… Ммм… Ну, ты знаешь, сам царь и Бог.
«Царь и Бог… Надо же! На какую ступень возвели Армана Тиграновича! — Не разделяя ее восторга, я мысленно противостояла ее восхищению, прекрасно понимая о каком месте работы идет речь. — И что их так тянет там работать, не говоря уже о желании раздеваться перед мужиками?»
— Да, говорят, не женат, — продолжала девушка. — Так что у меня есть все шансы. А что? Танцевать умею, сиськи сделала…
Я взяла сыр и, не желая слушать пустой бабий треп, ушла в мясной одел. Лучше полюбуюсь на безмолвные тушки куриц. Выбрала свежее филе бедра и пошла дальше, набирать продуктовую корзину.
Уже на кассе я приметила одну куколку с большими выразительными глазками в комплекте с разноцветными леденцами. Алисе такая куколка понравится, там еще и одежда снимается.
Кассир на автомате пробивала продукты, не обращая внимания на сменяющийся поток покупателей. С двумя пакетами продуктов я направилась домой.
Папы не было дома, скорее всего он ушел в больницу, а потом решил подышать свежим воздухом. Днем тренировок нет, окунусь-ка я в готовку. Из телевизора на большой громкости звучала ритмичная песня, заставляя тело пританцовывать у плиты.
— Give it to me, — насколько позволяли мои знания английского языка, подпевала я известной песне Мадонны в очищенную морковку. — Yeah…
Мне казалось, что даже курица подпрыгивает в такт на журчащей сковороде, а овощи ей подпевают… С таким веселым настроем готовка превратилась в настоящий спектакль.
— Спасибо, спасибо, — представляя себя на сцене, кланялась я стоящим стульям. Даже самой стало смешно от своего дурачества.