Сесть на кушетку не было сил, и я осталась лежать. Потом посмотрела на Риту и замотала головой. Она поняла, что я не в состоянии сейчас рассказывать.
— Где твои документы? У тебя рюкзак с собой? — Рита внимательно на меня смотрела.
— Нет, — прошептала я, понимая, что боюсь даже думать о произошедшем, чтобы вновь не потерять сознание. — У него все…
— Мы не можем вас оформить без документов, — подключился врач.
— И не надо! Лежать у вас здесь в коридоре? — возразила Рита. — У нас есть свой замечательный врач частной клиники!
Я отстранено слушала, о чем говорили, даже не вникая в суть разговора. Какая-то отрешенность от реальности поселилась внутри меня. Может, мозг так пытался меня защитить?
Рита помогла мне подняться с кушетки и спуститься по лестнице на улицу.
— Съездим к одному очень хорошему доктору! — объявила подруга мне план действий, открывая дверь своего автомобиля. — Садись.
— Алиса? — произнесла я, как только подруга разместилась на водительском сиденье.
— Мы как раз успеем забрать ее из садика после твоего квалифицированного осмотра! — Рита рванула с места. — Я уже договорилась о нашем визите. Людмила Афанасьевна творит чудеса! Очень хороший врач, причем с образованием психолога в том числе!
— Думаешь, я стала шизофреничкой?
— Надеюсь, что нет! — Хихикнула подруга.
Я улыбнулась ей в ответ. Как хорошо, что можно почувствовать себя в безопасности и не принимать никаких решений.
Людмила Афанасьевна — пожилая женщина с короткими волосами цвета горький шоколад. На стенах ее кабинета висело множество дипломов, почетных грамот и благодарственных писем.
— Риточка, добрый день! Что у вас случилось? — Улыбнулась она, встречая гостей в своем кабинете.
— Здравствуйте, Людмила Афанасьевна! Моей подруге стало плохо на автобусной остановке, она потеряла сознание.
— Причин может быть много, и что вас смущает?
— Думаю, она пережила сильнейший стресс, и теперь ей нужна помощь.
Женщина посмотрела на приведенную к ней пациентку, отчаянно кутающуюся в ветровку, хотя в ее кабинете далеко не холодно. Здесь, на первый взгляд, можно было предположить психоэмоциональное расстройство.
— Хорошо! Риточка, оставьте нас, — сказала врач и пригласила меня присесть на ближайший стул.
Женщина сначала меня визуально осмотрела, потом задала несколько общих вопросов, не касающихся пережитого стресса. Попросила описать, что я вижу на картинках с различными кляксами.
— Хорошо, Агата, немного посидите здесь, а я переговорю с Ритой.
Я лишь кивнула.
Рита внимательно выслушала вердикт Людмилы Афанасьевны.
— Без сомнения, девушка пережила глубокий для нее стресс. Ей нужен покой, организму надо помочь восстановиться. Никаких переживаний, если состояние ухудшится — сразу ко мне. Я выпишу таблетки для сна и для снятия напряжения. И никак расспросов о случившемся, чтобы не спровоцировать паническую атаку. Только после полного медикаментозного курса можно привезти ее ко мне на проработку произошедшего.
— Спасибо вам огромное, Людмила Афанасьевна! — Рита крепко пожала руку женщине. — Будем следовать вашим указаниям!
19.2
Тахир, как и обещал, взял все организационные моменты и финансовые расходы на себя. Мама оставалась лежать в больнице. Женщина понимал все происходящее, понимала, что мужа нет в живых, но из-за принимаемых таблеток, выглядела отрешенной. Не было эмоций, способных довести ее до глубочайшей депрессии. Врачи медикаментозно помогали ее организму восстановиться после сильнейшего потрясения, помогали не дойти до суицидальных мыслей.
Арман первые дни находился в больнице с мамой, спал на стуле в коридоре. Как ни пытались врачи и медсестры его отправить домой — ничего не получалось: парень уперто стоял на своем. Медперсонал свыкся с новым постояльцем больницы, его периодически подкармливали и даже позволяли спать на диване в ординаторской.
В день похорон Арман очень переживал за состояние матери. А свои эмоции и переживания при этом отодвинул на задний план.
Женщина все еще была прикована к инвалидному креслу, но лечащий врач обещал поставить ее на ноги. Всю церемонию Мадина держалась стойко, лишь когда гроб начали спускать в могилу, по щекам женщины покатились нескончаемые слезы.
После этого сложного и эмоционального дня жизнь потекла по новому руслу. Арман устроился на ночную работу грузчиком. Днем, если хватало сил после ночной разгрузки, посещал школу. Учителям, конечно, не нравились частые пропуски учащегося, но чувство сострадания помогало закрывать на это глаза, тем более, парню остался последний год обучения, после девятого класса он собирался покинуть учебное заведение.