– На сегодня хватит.
Он плюхнулся рядом с Мартой, перехватил термос, но не стал аккуратно наливать чай в крышку, а сделал несколько глотков прямо так.
– Я на мотоцикле, могу кого-то подбросить.
В этот момент Марта ненавидела Эбби. А какой мог быть шанс! Но Эбби поднялась, разминая ноги:
– Ой, я лучше пройдусь до дома. Там всё равно скучно, никого нет.
– Хорошо. А ты?
Марте потребовалась вся её выдержка, чтобы не завопить от восторга, а сдержанно кивнуть. Только когда Эбби ушла и совершенно точно не могла помешать этому путешествию, Марта поинтересовалась:
– Она тут рядом живёт? Не страшно ей в темноте?
Анубис глянул так, словно Марта спросила что-то ужасно странное. А потом рассмеялся, легко, непринуждённо.
– Нет, – наконец сказал Анубис. – Ей нормально в темноте. Эбби может о себе позаботиться.
Марта прикусила язык, чтобы не сказать: ну, конечно, если она и правда древний змей Апоп, который спит во мраке, чтобы поглотить солнце, чего ей бояться?
Персефона в подмоге не нуждалась. И всё-таки беспокойно барабанила пальцами по барной стойке, ожидая Нефтиду. Затягивать с их делом не хотелось.
В клубе Сета, как обычно по вечерам, толкалось много народа. У стойки очередь, столики заняты, кто-то уже зажигал на танцполе. Лучи света и неоновые росчерки дёргались нервно, словно пытались успеть за электронной музыкой.
Над плей-листом явно давно не работал Анубис.
Персефона ощущала, что в клубе помимо людей полно богов из разных пантеонов. Их сила, даже сдерживаемая, разливалась в воздухе маслом. Тягучее, вязкое ощущение. Сама Персефона контролировала себя, так что ничем не отличалась от простых людей.
Никто бы не сказал, что ещё пару часов назад она была в Подземном мире и её голову венчала корона из костей и цветов. Богиня весны и королева мертвецов.
По крайней мере, именно это она себе напоминала и храбрилась перед грядущим делом. Но к тому моменту, когда наконец-то пришла подруга, Персефона ощущала одно лишь раздражение.
Нефтида явилась в облаке ароматов восточных благовоний. Высокие каблуки и короткое платье сплошь из золотистых блёсток. Многочисленные браслеты, густо подведённые глаза и тёмные волосы, длинные и без украшений.
Бармен приветственно кивнул ей. Он знал, что Нефтида – жена Сета, который владеет этим местом.
– Очаровательный, пусть и человек, – сказала Нефтида, имея в виду бармена. – Но справляется. Идём?
– Я заждалась.
– Ой, да ладно! Я тебя всю неделю ждала.
Персефона не нашла что возразить. В последнее время они с Гадесом почти всё время проводили в Подземном мире, устроив себе очередной «медовый месяц». Персефоне стало стыдно. Чуточку.
Подвинув стакан подруги, Нефтида понюхала и скривилась:
– Гранатовый сок? Ты неисправима, Сеф.
– Просто люблю его.
– Ага, ещё скажи, он не напоминает тебе Подземный мир.
Персефона сочла за лучшее промолчать. Она перехватила стакан и допила сок. Кивнула на платье Нефтиды:
– А ты снова в золотом.
– Мы все созданы из золота и тьмы.
Персефона спрыгнула с высокого барного стула:
– Пошли уже!
Скользящие лучи света отражались от блёсток на платье Нефтиды, когда она первой зашагала к ВИП-зоне. Смотря на неё, Персефона ощущала себя вечной школьницей, в клетчатой юбке, водолазке и туфлях на плоской подошве.
Ну хоть ленты в волосы не повязала. Персефона почти физически ощущала, как сквозь её рыжие локоны проходят токи, ведущие к Подземному миру и одновременно к росткам в земле.
Над украшением клуба поработала сама Нефтида, Сет был далёк от подобных вещей. По перилам лестницы вилась искусственная веточка с жёлтыми листьями, в углах уже примостились рыжие тыквы, а у барной стойки стояла плетёная корзина с яблоками для всех желающих.
Музыка била по ушам, впивалась в кожу, и Персефона торопилась за Нефтидой, которая ориентировалась тут гораздо лучше. Так что сразу и без труда вывела к одному из столиков у стены, где их ожидали.
Персефона и Нефтида уселись рядом, обе напротив их собеседника. Он не прятался в тени, не пытался казаться загадочным, хотя и на местного не тянул при всём воображении. Смуглый, темноволосый, закутанный в какие-то невообразимые цветастые шарфы. Он явно мёрз в местном климате и не пытался этого скрыть.
– Долго, – с раздражением сказал мужчина.
Он обхватил стоявший перед ним стакан с наверняка остывшим глинтвейном. Персефона ощутила вязкую силу, такую непривычную, непохожую на то, что обычно её окружало. Кончики пальцев закололо, как будто рядом огонь или она запустила руку в ещё тёплую золу.