Даже Сет помнил, что Геката умеет прятаться в тенях. Ее не отыщешь, пока она сама того не захочет.
— Завтра, — добавил Амон, хлопнув ладонями по столешнице. — У меня есть пара идей, но пока не встанет солнце, я ничего делать не буду. Поэтому сегодня продолжим веселиться.
Ни у кого не нашлось возражений, и Анубис отправился за новой порцией коктейлей, хотя сам почти не пил. Так что Сет не удивился, когда к ночи, едва речь зашла о мотоциклах, Персефона попросила:
— Покатай меня.
— Сейчас?
— Почему бы и нет? Я с удовольствием проветрюсь.
Она посмотрела на Гадеса, как будто уточняла, не будет ли тот против, но он только пожал плечами: сам Гадес мотоциклы не любил, предпочитая комфортные и быстрые машины.
— Не проблема, — пожал плечами Анубис. — Поехали.
Они уходили под музыку, которая будто стала громче, и Амон задумчиво смотрел им вслед. Он даже забыл пить.
— У меня плохое предчувствие, — сообщил он.
Мнительностью Амон никогда не отличался, так что подобное заявление удивляло. Сет вскинул брови, решив, что пить Амон никогда не умел, так что стоит ему больше не наливать.
— Ты о чем?
Амон пожал плечами:
— Тени слишком густые.
Ничего подобного Сет не видел, но на миг ему показалось, будто в клубе запахло кладбищем — влажная земля и цветы.
========== 7. ==========
Комментарий к 7.
Персефона тут и первая половина главы: внезапно Lana del Rey - Ride (https://youtu.be/Py_-3di1yx0).
Вторая половина: Charon - Morrow (https://music.yandex.ru/album/1712062/track/15723214).
Концовка: Katatonia - My Twin (https://music.yandex.ru/album/3970014/track/1689842).
Персефона любила мотоциклы.
Точнее, она любила всё, что могло дать ощущение стремительного полёта, когда кажется, будто ты вне этого мира, но в то же время пронзительно четко его часть. Гадес относился к этому спокойно, но не разделял. Даже в нынешнее время предпочитал теплый салон машины, пропахший землёй и орехами.
Обычно Сет с удовольствием искал что-то новое, современное и скоростное. Персефона помнила, с каким небрежным изяществом он держался в седле, хотя все лошади всегда больше любили Гадеса — и Анубиса. Видимо, была у животных какая-то странная тяга к богам смерти.
Персефона хорошо помнила, как однажды, когда машины только начали появляться, Сет купил одну и с восторгом рассказывал об этом Гадесу. Они гоняли по тогда еще не очень хорошим дорогам, а однажды разбились. Персефона ощутила холодную тупую боль, когда тело Гадеса умерло. И тепло, едва божественная сущность вернулась в не совсем человеческое тело, и сердце вновь забилось.
Анубис обошел стороной повозки и машины, но, когда впервые сел на мотоцикл, который показал ему Сет, это сразу было любовью. По крайней мере, так рассказывала Нефтида.
С тех пор у Сета всегда был мотоцикл. Он не ездил на нем сам, но дожидался, когда из Дуата приходил Анубис.
— Твоя одежда не очень-то для прогулок.
Они вышли из клуба, окунаясь в прохладу ночи. Дышащую влагой, но без дождя.
Персефона и сама знала, что ее легкая курточка не подходит, но другой у нее не было. Хорошо хоть в темных джинсах, а не в юбке. Достав из кармана резинку, Персефона завязала густые рыжие волосы в хвост и вскинула голову:
— Я готова!
Анубис хмыкнул, но возражать не стал. У него всегда был с собой второй шлем: Амон мотоциклы не особо любил, предпочитая машины, которые водил не он, а вот Сета Анубис иногда подвозил. И Гора с тех пор как он здесь — Персефона не знала, насколько Гору по вкусу такой транспорт, или ему вообще всё равно, на чем добираться из точки А в точку Б.
Дороги с Анубисом ощущались немного иначе. Не так, как с другими. Он всегда был богом-проводником, даже когда сам не собирался никуда проводить.
Они проехали через лондонский центр, постоянно останавливаясь на светофорах, и Персефона почти физически чувствовала нетерпение Анубиса и мотоцикла. Она и сама разделяла это ощущение: хотелось сорваться уже вперед, без ограничений, без сдерживания.
На влажной дороге отражались городские огни, кожаная куртка Анубиса поскрипывала, а мотор байка рычал, будто дикий зверь, готовый к рывку вперед. Бежать и преследовать, чтобы потом разорвать добычу. Хищник, с которым Анубис управлялся так же непринужденно, как сама Персефона с Цербером.
Прошедший утром дождь прибил листья с деревьев, и теперь они лежали вдоль тротуаров, живо напоминающие об осени. В воздухе уже носился их густой запах, смешиваясь с ароматами выпечки и кофе из поздних заведений вдоль дороги. Скоро они закроются, но на смену придут другие.
Они выехали на окраину и понеслись дальше, мимо пригородных домиков и вдоль куда более темных дорог, которые выхватывали фарами. Персефона быстро потеряла чувство направления, но доверяла Анубису. Она ощущала, как он выпускает силу, позволяет темным крыльям распахиваться, добавляя скорости. Персефона даже не была уверена, что шины всё еще касаются асфальта.
Улыбаясь, она добавляла и собственную силу, запах карамели и перестук костей, ощущение подгнивших цветов.
У нее как раз начинали мерзнуть руки, когда Анубис плавно остановился на обочине. Выпрямившись, Персефона огляделась, но не смогла понять, где они. В обе стороны от дороги уходили темные поля.
— Перекур?
Она кивнула, и Анубис слез с мотоцикла, сжимая снятый шлем подмышкой. Он достал сигареты и закурил, выпуская в небо дым. Сквозь него были видны звезды.
Персефона потирала руки друг о друга, радуясь, что захватила теплые вязаные перчатки. На ветру они не очень-то грели, но лучше, чем ничего. Легкий шарфик цвета бычьей крови тоже немного сбился, и Персефона его поправила.
Анубис молча предложил сигареты, но Персефона покачала головой. Она не любила вкус табака, хотя Гадес хмыкал и говорил, что в сигаретах столько же настоящего табака, сколько в молоке. Ей было всё равно, просто не нравилось.
На дороге никого, машины мимо проносились крайне редко, так что Персефона, не снимая перчаток, сделала несколько быстрых движений, направляя силу. И в ее руки устремились пожухлые листья, из которых она начала плести венок.
Если с Амоном было приятно поболтать ни о чем или о важном, то с Анубисом всегда оказывалось уютнее молчать. Эта тишина не казалась давящей. Она скручивалась колечками вместе с дымом, оседала на черном баке мотоцикла и сплеталась меж пальцев Персефоны с упругими черенками кленовых листьев.
— Уже привыкла к тому, что ты теперь богиня?
Голос Анубиса звучал хрипловато после долгого молчания и сигареты. Персефона вздрогнула, но быстро поняла, о чем он. Ее руки продолжили проворно сплетать венок, она пожала плечами:
— Не чувствую разницы.
— Ну, можем убить тебя.
— Очень смешно!
Едва ли не единственная богиня во всех пантеонах, еще недавно она не обладала божественным телом. Умирала, как обычный человек, и перерождалась. Вновь росла и жила первую половину жизни с матерью, Деметрой. А потом Гадес находил ее — его вело неизменное чутье, они оба хотели соединиться.
Она вспоминала свою божественную сущность, и Подземный мир обретал свою королеву. Пока она не умирала, и цикл не запускался снова.
В этой жизни она тоже сбежала от матери. От ее маленькой оранжереи и дома, пахнущего растертыми травами. Вслед за загадочным незнакомцем, который пел в группе и протянул ей руку. Она не смогла отказать. Как и все предыдущие разы.
Деметра никогда не могла понять, что никто не заставлял Персефону уходить. Она сама жаждала любви и тьмы, она сама предлагала искушение и смерть. Принимала их, когда собственной рукой отправляла в рот очередное гранатовое зернышко, и по подбородку сбегала тонкая красная струйка сока.
Богиня весны и королева Подземного мира. Дочь плодородия и жена смерти.
В этой жизни они смогли провести обряд, Анубис и Деметра соединили силу жизни и смерти и прервали цикл. Теперь Персефона жила так же, как и все другие боги. После смерти ее божественная сущность возвращалась в тело и заставляла сердце снова биться.