Она хотела.
Коротко выдохнув, Амон поднял руки и неловко обхватил ее за талию. Но после этого ощутил себя куда увереннее, у него никогда не было проблем с прикосновениями. Он осторожно потянул Эбби на кровать, уложил и ловко уселся верхом.
Он хотел ощущать ее под собой, и это придавало уверенности. В постели за долгую жизнь Амон бывал и с мужчинами, и с женщинами, и с теми и другими одновременно. Но всегда предпочитал женщин.
Можно представить, что они просто в темной комнате с выключенным светом.
Амон запустил руки под свитер Эбби, погладил ее кожу, рёбра, наткнулся на ткань белья. Раньше прикосновения Эбби иногда обжигали, она ведь змея, которая может убить солнце. Но с тех пор как исчезло зрение Амона, ничего подобного не было ни разу.
Может, потому что им нужно было принять друг друга до конца.
Может, потому что Эбби нужно было остаться рядом, осознанно и когда всё так непросто.
Может, потому что Амону надо было оказаться в темноте, чтобы лучше прочувствовать мглистую сущность Апоп-Эбби.
— Ну! Что ты медлишь.
Ее рука скользнула ему между ног, легонько поглаживая.
Смущению Эбби еще не научилась. И Амон подумал, что об этой человеческой черте ей лучше не рассказывать.
Ему не нужно было видеть, чтобы раздеть ее. Застёжки белья он давно научился открывать двумя пальцами, а Эбби только нетерпеливо подгоняла.
Амону всегда нравилось воспринимать мир тактильно. Сейчас это стало ярче, но наконец-то он мог ощутить Эбби не только кончиками пальцев. Больше, чем ладонями. Губами. Он мог прочувствовать ее всей коже, прижаться к ней.
Ощутить себя внутри.
Эбби коротко вскрикнула, и Амон замер, не уверенный, не сделал ли больно. Он не мог увидеть ее лица, не знал, какое на нем выражение. Но ладони Эбби вцепились в его плечи, и она сама подалась ему навстречу.
Ее чуть солоноватая кожа, ее косточки под его пальцами, изгибы ее податливого тела, ее затвердевшие под его языком соски, ее стоны в его раскрытые губы.
Он хотел изучить ее всю. Ладонями, собственной кожей.
Эбби не была богиней, у нее не было таких сил, как у богов. Только ее глаза с вертикальными зрачками напоминали о нечеловеческой природе — но сейчас Амон их не видел. Он просто выпускал собственную силу, позволял теплу окутывать их фигуры, жару иссушать пот, пульсировать в такт стонам.
Амон захлебывался в ощущениях, сжимал Эбби, как будто хотел стать с ней еще ближе, чтобы сама их кожа слилась воедино, сходя с ума от того, как она выгибалась ему навстречу.
Их желания сливались воедино, пока древнее солнце и тёмная змея не взрывались сверхновой.
— Ты улыбаешься, как дурак. Я знаю, это выражение лица! Поздравляю с личной жизнью.
— Да ну тебя, — отмахнулся Амон.
Он сидел на кухне, держал в руках телефон, даже сунул один наушник в ухо, но правда думал только об Эбби, которая спала в комнате. Сам Амон уснуть так и не смог, только ощутил, как село солнце. И наконец-то пошел на кухню, потому что Эбби говорила, что в гостиной спит Анубис и сидит Гор.
Что ж, Анубис явно проснулся.
— А где Гор? — спросил Амон.
— А? В комнате. Уснул. Он тоже устал. И… я чувствую его умирание. У него осталось не так много времени.
Интонации Анубиса были странными. Его голос сейчас напоминал хрупкий пергамент. Папирус, иссушенный солнцем.
— Нефтида и Персефона завтра попробуют какой-то ритуал на Подземном мире, — сказал Амон. — Если всё получится, повторим с Дуатом. Тогда он перестанет разрушаться и брать силы Гора.
— Да. Хорошо.
Интонации Анубиса не изменились, слышалось шебуршание, и Амон с досадой подумал, что хотел бы сейчас видеть, что делает Анубис. Он явно перемещался по кухне, но Амон не был уверен, что в действиях есть какой-то смысл.
— Я даже на изнанку пойти не могу, — сказал Анубис. — Чтобы продолжить искать решение. Со всеми глюками… не уверен, что выберусь оттуда.
— Ты всегда хорошо отличал видения от реальности.
— На изнанке — да. Но не те, что внутри моей головы.
Он уселся напротив Амона, это было слышно точно.
— Извини, Амон. Вы с Эбби наконец-то дошли до дела, а тут я со своим. Всё прошло хорошо?
— Да. Но я хочу послушать и о тебе. Ты отдохнул?
Анубис усмехнулся.
— Ага. В голове прояснилось.
Звучало так, будто в этом не было ничего хорошего. Они были знакомы давно, и Амону не требовалось видеть лицо Анубиса, чтобы распознать его интонации.
— Были еще видения?
— Нет, никаких. Просто… не знаю, у меня такое ощущение, что я это уже вовсе не я. Мутный незнакомец, который в любой момент может увидеть то, чего нет, и пойти за этим. Как я могу доверять самому себе?..
Голос Анубиса звучал слишком отчаянно, и Амон растерялся. Слышал, как тот сделал глубокий вдох. Закончил тише и спокойнее:
— Я просто тихонько схожу с ума. Привычно неся проблемы, хоть в этом ничего не меняется.
— Инпу…
— Ты не против, если я батареи сделаю поменьше? Жарко очень.
— Конечно.
Амон подумал о том, что, если жар Анубиса еще держится, это не очень хорошо. Скорее всего, как и у людей, его тело пыталось сопротивляться тому, что вызывало галлюцинации. Оставалось надеяться, что успешно.
Послышался шум, похоже, Анубис занялся батареями. Потом он замер, и его голос раздался с другой стороны.
— Амон, поехали кататься.
— Что? Сейчас?
— Да мы быстро. И глюков никаких со вчерашнего дня нет. Я просто не могу тут больше сидеть! Хочу вспомнить, что я еще нормальный. И ты же будешь со мной.
Амону и самому хотелось прокатиться, но он колебался. Всё-таки это могло быть не очень хорошей идеей.
— Амон… пожалуйста.
Раньше они частенько просто катались. Садились на мотоцикл Анубиса и выезжали за город, где их не поджидал светофор на каждом повороте. Разгонялись побольше, и Амон ощущал только чистый, незамутненный восторг.
Он боялся, слепота испортит ощущение. Запачкает его чистоту. Но вместо этого оказалось, что поездки так же прекрасны.
Для того чтобы ощущать скорость и движение вовсе не нужно было смотреть по сторонам. Хотя по началу Амон странно ощущал себя в пространстве. Он запаниковал и вцепился в Анубиса. Почувствовал, как тот выпрямился, напряженный, как будто уточнял, стоит ли ему остановиться.
Анубис был четким ориентиром. Сияющим своей тьмой, привычной и четкой. Амон расслабился и слегка выпустил силу, показывая, что всё в порядке. Они двинулись быстрее, набирая скорость.
Он ощущал крылья Анубиса из мертвецов, хотя не только он не мог их видеть, но и люди. Это было приятное щекочущее ощущение по сторонам, как будто он одновременно на мотоцикле прорезает тьму ночного города и в то же время укутан приятным одеялом.
Амон улыбался, уткнувшись лбом в шлеме в спину Анубиса. Думал, что стоит попросить его покатать Эбби.
А потом что-то изменилось. Сердце екнуло, подскочив под горло, когда Анубис вздрогнул, и почти сразу за этим мотоцикл сделал резкое движение, его занесло.
Амон крепче вцепился в Анубиса, но резкий рывок выдернул его из сидения, раздался треск и скрежет. Амон потерялся в резких звуках, взметнувшемся вокруг пространстве и боли, прошившей бок.
Выдохнув какие-то проклятья, Амон осознал себя уже сидящим на асфальте, нервно поглаживая его ладонями. Горизонтальная поверхность, он хотя бы понимал, что происходит. Вокруг слышались голоса, кто-то просил вызвать скорую. Значит, вряд ли выехали за город.
— Инпу? Инпу! Вот дерьмо… Инпу!
Амон стянул шлем и отбросил его в сторону. Рядом темнела спокойная ровная энергия Анубиса, но тот не откликался.
Амон ощутил острую беспомощность и начал бездумно шарить вокруг руками.
— Вам помочь? Вы ранены?