— Он совершеннолетний и подписал бумаги о том, что понимает всю ответственность и хочет уйти домой. Я так понимаю, вы заберете их обоих?
— Да.
— Мой долг всё равно сообщить о том, что я как врач не советовал бы этого делать. Ушибы не вызывают опасений, но с таким сотрясением мозга я бы посоветовал понаблюдаться хотя бы до утра.
— Мы уедем сейчас.
Нефтида прекрасно понимала, почему Сет настаивает. К утру Анубис, скорее всего, полностью излечится, и лишний раз оставаться перед этим на глазах у врачей точно не стоило. Иначе они очень удивятся, как это исчезли даже ссадины.
— Еще кое-что, — вздохнул врач и достал из папки в руках какой-то снимок, похожий на рентгеновский. Ткнул пальцем в какую-то область в мозге. — Видите вот это затемнение? Я бы хотел провести дополнительные обследования. Дело в том, что это может быть вызвано травмой, но не похоже. Повреждение этой области может вызывать головокружения, даже галлюцинации.
Нефтида почувствовала, как напрягся Сет. Голос его оставался таким же ровным:
— Он сам знает?
— Да, конечно, мы показали снимки.
Анубис закончил медицинский, так что наверняка разбирался в этом куда лучше Сета, который не отличил бы один снимок от другого. Нефтида тоже разбиралась в картинах, но не в рентгенах.
— Я не уверен, — продолжил доктор, — что это опасно, но утром мы могли бы провести еще несколько…
— Спасибо. У нас частная клиника.
— О. Понятно. Тогда я проведу вас. И нужно уладить еще несколько формальностей.
— Можно мы сначала поговорим с ними?
Врач кивнул и повел их коридорами и лестницами на второй этаж, где остановился перед одной из палат. Внутрь он деликатно заходить не стал, и Сет решительно толкнул дверь. Нефтида скользнула следом.
Амон сидел на единственной узкой кровати, поверх заправленного покрывала. Обнимал колени и вздрогнул, когда услышал вошедших.
— Это мы, Амон, — сказала Нефтида, чтобы он мог сориентироваться. — Я и Сет.
Анубис сидел на стуле рядом, сцепив руки на коленях и уставившись на них.
— Вы в порядке? — спросил Сет.
И он уточнял не о том, что мог бы рассказать врач, а как раз о том, чего он точно не знал.
— Да, — отозвался Амон. — У Инпу сотрясение, но завтра будет в норме. Мне вообще повезло.
Сет смотрел на Анубиса, и тот наконец-то поднял голову. Он выглядел почти испуганным и абсолютно потерянным, а пирсинг в больничном освещении делал его еще более юным.
— Извините, — негромко сказал Анубис. — Мне казалось, всё нормально, галлюцинации больше не появлялись. Я не думал… но на дороге что-то увидел. Простите. Я мог угробить и себя, и Амона.
— Вот именно, — мрачно сказал Сет. — Вы хоть иногда думаете? Долбаные придурки! Куда вас понесло? Амон, ты же глава пантеона, вроде как должен быть соображающим! Ты ни хрена не видишь, а решил покататься. Именно сейчас отправились приключаться. А ты, Инпу? Не подумал, что сейчас твоя регенерация может не так сработать?
Анубис посмотрел почти испуганно, и Нефтида не сомневалась, он вряд ли подумал о том, что сейчас его восстановление может сбоить.
— Ты прав, Сет, — вздохнул Амон. — Спасибо, что приехал за нами. Мы можем уходить?
— Когда посчитаю нужным, тогда и пойдем, — отрезал Сет. — Инпу, врач успел показать снимок. Почему… тот кусок не восстанавливается?
— Думаю, это последствия яда Гекаты.
— А что насчет жара? От этого же?..
— Нет… — Анубис замялся. — Дуат разрушается, и жар — я просто начал ощущать этот процесс. Поэтому знаю, что у Хару мало времени. А яд, видимо, повредил часть мозга, из-за этого и галлюцинации. И так просто не восстановится.
— Подождите, — Амон явно не очень понимал. — И что это значит?
Анубис снова опустил голову, смотря на сцепленные руки.
— Это значит, что я таким и останусь. С глюками.
В Подземном мире снова шел кровавый дождь.
Точнее, накрапывал. Навязчивые жирные капли, они расплывались на одежде уродливыми пятнами, пачкали волосы. Совсем противно становилось, когда будто бы подкрашенная красным вода попадала на руки и лицо.
Нефтида предложила бы использовать зонтик, но вряд ли Персефоне это понравится. Это бы могло быть… как неуважение к Подземному миру.
Он расстилался вокруг полями асфоделей, сейчас поникших и пожухлых, как листья в мире людей. Правда, там была осень, а здесь нечто иное.
Нефтида ощущала это. Она никогда не была мощной богиней, не умела как Сет или Анубис силой сносить всё на своем пути. Зато знала более мягкие ритуалы, которые могли сделать то, чего нельзя добиться силой. Она легко придумывала обряды, знала, какие травы и свечи стоит использовать. Они складывались для нее в четкий узор — как Анубис чувствовал мертвецов, а Сет пустыню.
Персефона жестом указала на кованую беседку, и Нефтида отошла. Уселась на ступеньках, но так, чтобы ненавистный дождь наконец-то на нее не попадал. Она наблюдала, как Персефона расставляет свечи, кинжалы и мешочки с травами.
Нефтида знала, какой обряд сделать, как направить скрытые силы. Персефона точно ощущала Подземный мир, и куда эти силы направлять. Для начала — точное положение ритуальных вещей.
— А где Гадес? — поинтересовалась Нефтида.
— С Микой. Они обсуждают и что-то пробуют с дорогой мертвецов. Аида вдохновило, когда он смог приказать призракам.
— Ну, Мика-то наверняка пробовала своим. Вряд ли они слушали.
— Аид сильнее Мики. Я так понимаю, Анубис не с ними? Он тоже бог смерти…
— Нет, — вздохнула Нефтида. — Он не выходит из дома. Он почти из комнаты не выходит! Запирает сам себя. Он не признает, но его напугала авария. То, что при этом мог пострадать Амон. Сет до сих пор на них ворчит.
Персефона хмыкнула, отлично представляя, как Сет умеет ворчать. Им даже пришлось отложить ритуал, потому что в тот вечер Нефтида сочла за лучшее остаться дома. Всю дорогу в машине Сет ругался, Анубис не произнес ни слова и почти не поднимал головы, Амон же едва не уснул.
Их встретила встревоженная Эбби, а когда узнала, что произошло, вспылила и обвинила во всем Анубиса. Тот совсем сник, не возражал и ушел в свою комнату. Усталый Амон увел Эбби.
Нефтида осталась с Анубисом. Она долго негромко говорила, не пытаясь ругаться — она прекрасно знала, что Анубис и сам осознавал свою вину. Она только объясняла, что все испугались за Амона — и за него.
— Мы не можем притворяться, что ты только что не умирал.
Нефтиду никогда не беспокоило, что Анубис цепляется вовсе не за нее, а за Сета. Анубис никогда не ставил этого в упрек, не припоминал — но Нефтида сама помнила, что оставила его в Дуате. Он тогда еще не мог находиться в мире людей, да и Осирис никогда бы не позволил забрать.
Она была той, кто ушел. Не твердым Сетом.
К тому же, Нефтида и сама на него ориентировалась, для нее он тоже был чем-то надежным, чем-то таким, к чему она всегда возвращалась, как бы далеко ни уходила.
Сет был маяком. А Нефтида — водой вокруг этого маяка.
— Готово, — возвестила Персефона. — Давай начнем.
Она встали на колени друг напротив друга, египетское золото и греческая тьма с росчерками весенних цветов. Они подняли свою силу, зажигая свечи вокруг них и травы. Несколько пучков Нефтида держала в руках, и ей в ноздри ударил горьковатый запах.
Древние слова египетских молитв вплетались в шорох асфоделей. Язык, который давно считался мертвым в мире людей и слишком давно звучал в Подземном мире. Персефона вплетала в него негромкую мелодию без слов. Сейчас, с распущенными рыжими волосами и в черном платье она напоминала какую-нибудь древнюю жрицу, что воскуривает наркотические травы и погружается в транс.
Нефтида окунула пальцы в густую смесь и размазала по кистям рук бальзам, пахнущий нагретым солнцем и весенними первоцветами. С ощущением пыли истлевших костей и прохладой могил и усыпальниц.