— Я приказываю. Прекрати забирать мои силы. И никогда — никогда! — не делай так больше.
Он помолчал и тихо добавил:
— Я не хочу умирать.
Изнанка Дуата взметнулась вокруг него, будто само пространство пошло рябью. Золотые крылья, рассыпающие искры.
Внутри Гора словно отпустила стискивающая его сердце рука. Он едва не задохнулся, понимая, что делает первый вдох полной грудью — первый за долгое время. Он и не понимал, как крепко держит Дуат, пока тот не отпустил.
Гор очнулся на земле. Он стоял на коленях, упираясь ладонями в асфальт — руки были чистыми.
Вскинул голову, оглядываясь на пустой мир. У него точно получилось, он ощущал туман вокруг не как влажный, липнущий к одежде и коже, а как обнимающий, почти ласкающий.
Ластящийся к хозяину пёс.
Оставалось только вернуться в обычный мир, вынырнуть с глубин изнанки. Анубис говорил, что это просто. Если понимаешь, что всё вокруг видения, то стоит только захотеть и переместишься в Дуат, а потом и в обычный мир.
Гор хотел. Но не выходило. Никто его не удерживал, но он сам как будто не знал направления, не понимал, куда двигаться.
Он вспомнил, как с дороги мертвецов Анубис переместился к Сету. Тогда они оба тоже потерялись, не понимали, куда двигаться, но Сет всегда оставался для Анубиса четким маяком. Он чувствовал его, где бы ни был, всегда безошибочно мог скользить к нему.
Для Гора Сет не был таким четким, он его слишком плохо знал. И даже общая кровь не очень-то помогала. Но у Гора был другой ориентир.
— Воробушек…
Он не сразу понял, что мутный неоновый свет вокруг от ламп по сторонам кровати, а не от вывески. Что города вокруг больше нет, как и тумана, зато есть теплая комната и негромкая музыка.
И лицо Анубиса вполне себе настоящее. И его поддерживающие руки, и едва заметный запах ладана.
— Хару, ты меня слышишь?
— Угу, — отозвался Гор.
— Тебе надо отдохнуть после изнанки. Потом расскажешь. Но хоть получилось?
— Угу…
— Хорошо! Значит, оно стоило того.
— Стоило, — выдохнул Гор. — Я знаю, как тебе помочь.
Анубису было больно.
Настолько, что он не мог сдержаться и снова готов был застонать, но стиснул зубы и издал только сдавленный звук.
Гор отдернул руки, смотря на брата почти испуганно:
— Воробушек, не выходит.
— Продолжай!
— Да я тебе больно делаю! Я так не могу!
— Потерплю.
Гор сжал губы, но продолжать не стал, а сам Анубис просто пытался перевести дыхание, не особо способный возражать.
В теории всё казалось чудесно. Стоило Гору проснуться, он рассказал о том, как изнанка упорно показывала, что он может помочь Анубису, что его сила способна не только утихомиривать боль, но и как-то помогать, лечить. Всё казалось очень простым, Анубис даже потыкал в снимок, рассказывая, что конкретно не так у него в голове.
Гор имел весьма смутные познания в медицине, он явно крайне редко сталкивался с чем-то таким за свою долгую, но аккуратную жизнь. Но за дело взялся решительно.
Вот только стоило Гору положить пальцы на виски Анубиса и начать мягко воздействовать своей силой жизни, как Анубис взвыл от боли.
Ощущение было таким, будто внутрь него загоняют раскаленные металлические прутья — хотя не то чтобы у него имелся подобный опыт. Сначала Гор перепугался, но Анубис велел продолжать. И во второй раз выдержал гораздо дольше.
Теперь Гор скрестил руки на груди, спрятав ладони подмышками, как будто решительно не хотел даже пытаться.
— Инпу, я не понимаю, как это работает. Никогда ничего подобного не пытался! Наверное, стоит сначала лучше понять…
Они сидели в комнате Анубиса, на кровати, друг напротив друга. И одновременно повернули головы, когда дверь открылась и на пороге возник хмурый Сет.
— Вы тут что творите?
Он спрашивал так, будто зашел к нашкодившим детям, а не тысячелетним богам. И отчасти именно так Анубис себя и ощущал, как будто они занимались чем-то таким, о чем нельзя рассказывать «взрослым».
— Я его пытаю, — буркнул Гор.
Сет приподнял брови и закрыл за собою дверь.
— Он может лечить, — вздохнул Анубис. — На Амоне такое не прокатит, его зрение исчезло из-за сил, там нет физических повреждений. А у меня есть. Мы пытаемся хоть чуточку поправить. Но его сила жизни не очень-то сочетается с моей смерти.
Гор фыркнул, всем своим видом показывая, что это определение явно слишком слабое. Почему-то он категорически не мог причинять боль, особенно боль брату. Анубис же злился, что так просто не выходит.
— Я могу сделать хуже, — пробормотал Гор. — Дурацкая затея.
— Хуже? — вспылил Анубис. — Да куда хуже! Я боюсь отсюда выйти, потому что из-за глюков не понимаю, что реально, а что нет! Чуть Амона не убил!
Анубис не заметил, как Сет сел на кровать позади него и решительно сказал Гору:
— Давай, попробуй еще раз. Я подстрахую.
Анубис не очень понимал, как Сет собирается это делать. Но когда на виски снова легли пальцы брата, а его искристая, яркая сила скользнула в голову, Анубис действительно ощутил поддержку. Густую вязкую песочную силу, которая ничего не могла сделать с болью, но в нее как будто можно было упереться спиной, как в надежную стену. Почувствовать опору.
Боль накатывала волнами, плетью шарилась в голове, и Анубис уже вообще перестал понимать, что происходит.
Пока всё резко не прекратилось. Боль отступила, оставляя только мягкое золотистое тепло. Анубис выдохнул и поморгал. Он снова видел комнату и сосредоточенное лицо Гора. Между бровей у него залегла складка, но кивнул он с удовлетворением:
— До конца поправить у меня не вышло, но думаю, теперь будет лучше. Без глюков.
Анубис с облегчением вздохнул и расслабился, откинулся на грудь Сета, который крепко его держал.
Персефона обнимала Гадеса сзади, и ее ладошки ловко расстегнули пуговицы на пальто, чтобы нырнуть внутрь. Она грелась сама и согревала его.
Они оба стояли на проржавевшей детской площадке и вокруг носилась маленькая собачка Мики. Отчаянно лающая, и, как ни странно, это звук совсем не был похож на попискивание комнатных собачек. Может, пёс и был небольшим, но уж точно не комнатным.
Сама Мика разговаривала с Тесом, тут же были еще ацтеки и другие боги. Даже Локи крутился здесь же, хотя не имел никакого отношения ни к мертвецам, ни к их дороге.
— Стоило взять Анубиса, — заметила Персефона. Она вынырнула чуть со стороны, прижимаясь щекой к плечу Гадеса. — Три бога смерти лучше, чем два.
Он легонько пожал плечами:
— Анубис сам отказался. Наотрез. Заявил, что со своими глюками будет только мешать. И он прав.
— Гор может видеть дорогу мертвецов.
— Когда я уходил, Гор еще отсыпался после изнанки.
— У него хотя бы получилось! Теперь мы с Неф сможем провести ритуал и в Дуате.
— Не переусердствуй, вам тоже надо отдыхать.
Персефона только хмыкнула, но не стала возражать. Гадес нашел взглядом Нефтиду, она пожелала отправиться с ними и сейчас спорила о чем-то с Микой. Та в итоге пожала плечами и подошла к Гадесу с Персефоной.
Сегодня на ней было яркое цветастое пальто, будто из лоскутков, поверх ткани лежали толстые косы, перевитые нитями с бусинами. Сегодня Мика тоже казалась нездешней, но совсем иначе, чем в прошлый раз, контрастируя с обычными осенними пальто других богов.
— Сменила имидж? — поинтересовался Гадес.
— Пришел мой багаж. Затерялся где-то между аэропортами. У людей всегда всё работает так плохо?
— Давай тогда как боги поработаем хорошо.
Гадесу не хотелось расставаться с Персефоной, но она сама поняла, что наступает время действий. Ее ладони выскользнули из его пальто, она отошла, а после и вовсе направилась к Нефтиде. Та вместе с остальными богами уже благоразумно отступила в сторону, оставляя богов смерти вместе с дорогой.