— Мы все это делаем. Все боги смерти — это врата, сквозь которые мертвецы проходят на следующий этап существования. Если хотят этого.
Софи фыркнула, то ли скептически относясь к выбору, то ли не очень веря во всю концепцию. Переубеждать ее Гадес не стал. И потому что она сама со временем вспомнит, и потому что они уже подъезжали к дому Софи.
— Извини, до двери тебя провожать не буду, — сказал Гадес.
— О да, я со своей матерью тоже не хочу встречаться.
Она медлила. Крутила в руках телефон, отстегнула ремень безопасности, но не торопилась.
— Ты правда во всё это веришь? — спросила она.
— Не верю. Знаю.
Он тоже отстегнул ремень и наклонился к Софи, так что ощутил, как она невольно напряглась, а ее пальцы стиснули телефон.
— И я знаю, что ты и есть Персефона. Ты вспомнишь. Не можешь не вспомнить.
Он надеялся, что в последние слова не просочилось отчаянье. Он надеялся, что Софи не отшатнется.
И на миг ему показалось, он чувствует запах цветов. А Софи наклонилась ближе, так что Гадес мог ощутить ее дыхание. Она оставалась всё той же Софи, которая не помнила себя целиком, но ее глаза на миг отразили тьму Подземного мира. Его тайны и шелковистую траву, говорящую о смерти — и жизни, неизбежно о жизни.
Голос Софи шелестел, подобно этой траве:
— Проведи меня. Покажи. Я тебе верю.
— Назови мое имя. Назови мое имя, которое принадлежит тебе.
Ему показалось, еще мгновение, еще имя — и она вспомнит, всё и до конца. Но в этот момент со стороны дома раздалось:
— Софи?
Она отшатнулась и явно смутилась. Отвернулась и заторопилась выбраться из машины, скомканно пробормотав прощание и просьбу «держать в курсе». Гадес видел, что дверь дома распахнута, и на пороге стоит мать Софи, видимо, заметившая их.
Руки Гадеса лежали на руле. Ему оставалось только завести машину и уехать, раствориться в ночи. Но он прорычал:
— Да в бездну!
Дверца машины оглушительно хлопнула, Гадес в несколько широких шагов прошел мимо почтового ящика, по дорожке к дому. Догнал Софи почти у самых дверей, но смотрел не на нее, а на стоящую в дверях женщину.
Деметра ничуть не изменилась — да и с чего могла измениться богиня. В обычном, подчеркнуто домашнем платье с крупными красными маками. Спокойным взглядом, который кому-то мог показаться теплым, но Гадес знал, что это мед, патока, в которой застревают зазевавшиеся мухи.
— Добрый вечер, — поздоровалась Деметра холодно. — Видимо, я должна поблагодарить, что вы подвезли мою дочь?
— Вряд ли ты будешь благодарить.
Она посмотрела на Гадеса внимательно, и только ее глаза невольно расширились, когда она узнала. Больше ничто не выдало ее эмоций.
— Не понимаю, о чем вы. Софи, иди к себе, мы поговорим позже.
— Но, мама…
— Иди!
Софи не стала возражать, прошла мимо матери, неотрывно следящей за Гадесом, поднялась по лестнице, но уходить не стала, притаившись на ступеньках.
Деметра этого явно не заметила, она в упор следила за хищной улыбкой Гадеса:
— Думала, ты явишься позже.
— А я не думал, что ты решишься скрывать от дочери ее истинную сущность.
— Я сделаю всё, чтобы помочь Персефоне.
— Может, позволишь решать ей самой?
— Ей? — Деметра приподняла идеально очерченную бровь. — Ты соблазнил ее. Обманом заставил съесть тот гранат, привязал к Подземному миру. Не очень похоже на добровольное решение.
— Тебе всегда было проще так думать.
Пшеничные волосы Деметры свивались в толстую косу, но сейчас словно сами по себе расплетались, тяжелыми волнами падая на плечо. И вместе с ними в воздухе искрилась и сила. Запах свежей выпечки, шелест спелых колосьев, тяжелых от зерна.
Гадес тоже не сдерживал холодной, темной ярости. Он ощущал, как она клубилась на кончиках его пальцев, свивалась в тенях у двери, которую Деметра сжимала рукой. Воздух между богами подрагивал и едва ли не искрил от напряжения.
— Ты ведь знаешь, что происходит, — глухо сказал Гадес. — Все знают. Кто-то убивает богов. Персефоне опасно не знать, кто она. Не владеть силой, не суметь защитить себя.
— Я смогу о ней позаботиться. Для нее безопаснее пока не помнить. Так она не богиня. Никто не распознает ее.
— Кроме меня.
— Кроме тебя.
Гадес хотел сказать, что это глупо. Даже если никто не может понять, кто такая Персефона, уж Деметру все знают. И понимают, кто ее дочь. Но одновременно с этим он вспомнил, как часто Деметра брала приемных детей, пока Персефона жила с Гадесом. Обычные человеческие дети, которые вырастали, жили и со временем умирали. Софи могут считать такой же.
Только Гадеса не удалось обмануть.
— Я защищу ее, — сказала Деметра, и ее сила опала, словно прячась. — И от тебя тоже.
И она захлопнула дверь перед так и стоящим на пороге Гадесом. Он еще чувствовал Персефону там, за стенами, ее сердце билось в такт его собственному. А потом он глубоко вздохнул и вернулся в машину. Возможно, показываться Деметре было ошибкой. Но он был рад снова посмотреть ей в лицо — хотя кое-что в этом мире точно не менялось столетиями, например, маниакальное стремление Деметры «уберечь» дочь и навсегда оставить рядом с собой.
Без Персефоны машина казалась пустой, покинутой и холодной. Гадес включил печку, чтобы хоть немного прогреться и вытравить ощущение промозглого вечера и чужой силы. Потер виски, пытаясь собраться с мыслями. А потом проверил телефон, заметив новое сообщение от Амона: «ему стало хуже».
Комментарий к 8.
Извиняюсь, что долго не выкладывала главу – декабрь у меня самое рабочее время. Пишу, когда успеваю.
Зато в свое оправдание принесла картиночек по персонажам!
И большую главу, да.
И осознание, что идея ширится, и как всё впихнуть, не разрастаясь до огроменного макси, пока не знаю…
Гадес: https://vk.com/photo-115053908_456239971
Персефона: https://vk.com/photo-115053908_456239972 (ну, или просто после Гадеса листайте дальше)
Сет: https://vk.com/photo-115053908_456239968
Нефтида: https://vk.com/photo-115053908_456239969
Амон: https://vk.com/photo-115053908_456239968
P.S. Кто не любит комментить в «ждет критики» - подождите до вечера среды)))
И я всегда рада поболтать в комментариях и обсудить – даже если вам кажется, всё сказали до вас. Это не так. Каждый комментатор и коммент – уникальны.
========== 9. ==========
Комментарий к 9.
Псы Сета выглядят примерно так: https://img00.deviantart.net/9c15/i/2017/172/a/3/his_hounds_by_jeszika_le_viathan-dbdi385.jpg
Немного музыки, под которую частично и прошлая глава писалась, и эта: https://vk.com/audios3202581?z=audio_playlist3172888_50080608
Сидя на стуле, Аид расстегивает длинную застежку на спине платья. Персефона легко снимает ткань с плеч, позволяет упасть, шагает обратно к мужу. Обнимает его, ощущая дыхание Аида на своей коже.
— Устал? — мягко спрашивает она.
— Немного.
— Жаль, тебе пришлось участвовать в этом приеме сразу после возвращения с границ.
— У нас есть обязанности.
— Иногда мне кажется, у тебя их слишком много.
Аид усмехается, утыкается лбом в живот Персефоны:
— Сет купил новый бизнес, а Нефтида — платье. Они зовут в гости.
— Прекрасно.
Его губы ласкают ее кожу, когда Персефона отстраняется, берет лицо Аида в ладони, заглядывает в глаза:
— Ты бы убил за меня? Ты бы умер за меня?
Он улыбается уголками губ, и эта улыбка острее ножей, острее оскала, это сотни клыков, скрытых за сдержанностью.
— Конечно.
— Лучше живи за меня.
Аид не отвечает. Убирает руки Персефоны, притягивает ее к себе, снова утыкаясь в ее живот. Пальцы Сеф зарываются в его волосы на затылке, ласкают, обещая целую жизнь — и множество жизней после.
Персефона почти не слышит негромкий голос Аида:
— Может, в этом весь смысл.
Спускаясь к завтраку, Софи думала, мать устроит скандал. Но на кухне ожидал запах блинчиков. Усевшись на привычное место, Софи посмотрела в тарелку, где уже лежала парочка оладушек и капелька вишневого джема.