Сняв с плиты сковородку, мать поправила занавески в цветочек и уселась напротив.
— Сегодня придет мисс Стэнфорд, я проведу гадание. Понадобятся камни и розмарин. Срежешь пару стеблей?
Софи подняла глаза от тарелки на мать:
— Ты серьезно?
— Можешь и три. Пригодится. И дай мне свой телефон.
Теперь Софи смотрела с недоумением, но, судя по всему, мать говорила абсолютно серьезно, взяв в руки нож с вилкой и аккуратно отрезая маленькие кусочки от своего блинчика.
— Телефон, — повторила Софи. — Зачем?
— Чтобы ты не могла общаться с теми, с кем не стоит.
— И это всё?
Софи начинала медленно закипать. Она ожидала истерики, но никак не полного спокойствия со стороны матери — и полного игнорирования вчерашнего вечера.
— Я слышала ваш разговор с Гадесом, — сказала Софи.
— Подслушивать нехорошо.
— А то, что делаешь ты — хорошо? Я вас слышала! Так это всё правда? Про богов… про меня?
Деметра вздохнула и отправила в рот кусочек блинчика. Прожевала.
— Я надеялась, ты ничего не узнаешь в этой жизни.
Софи ахнула. Всё правда! Всё, до последнего слова! В окно, сквозь надоевшие занавески с цветочками, светило солнце. Подруга полчаса назад написала, что новое задание по математике просто адское — всё шло, как и всегда, жизнь продолжалась.
Только теперь даже мать, спокойно завтракая, не отрицала, что где-то там по солнечным улицам шагают боги, а Софи — одна из них.
Она вскочила с места, не в силах больше усидеть, и начала мерить шагами кухню. Остановилась, в упор посмотрела на мать:
— И что, ты теперь будешь делать вид, что ничего не произошло? Если… если всё так, я хочу вспомнить прошлые жизни. Вспомнить себя.
— Это невозможно, — Деметра промокнула губы салфеткой. — Сильная магия, которая мне многого стоила. Она необратима — по крайней мере, в этой твоей человеческой жизни.
— Что?
Гадес часто повторял «ты вспомнишь». Он верил.
— Этого не может быть.
— Может. Я же говорю, действительно сильная магия. Я постаралась, чтобы эту жизнь ты прожила как обычный человек. Со стороны Гадеса было несправедливо рассказывать тебе.
— Несправедливо? — Софи едва не задохнулась от негодования. — Да ты мне память стерла! Зачем? Чтобы я всю жизнь была с тобой?
— Ты не понимаешь, Сеф. Я всего лишь хотела, чтобы эту жизнь ты прожила так, как захочешь сама. Без его влияния.
— При чем здесь Гадес? Ты лишила меня памяти!
Деметра вздохнула. Наконец-то оставила блинчик в покое и посмотрела прямо на дочь:
— Дело не в том, что он тебе не пара, хотя это так. Но давным-давно Гадес соблазнил тебя. Сыграл на неопытности. Ловко убедил, будто ты этого хочешь — и ты съела те гранатовые зерна. Привязала себя к Подземному миру. С этим ничего не может поделать даже самая сильная магия. Но ты была юной и наивной.
— Вдруг я влюбилась?
— Возможно, — легко согласилась Деметра. — Но он не дал тебе шанса понять, насколько это реально. Гадес соблазнил тебя и привязал к себе. Ты должна быть благодарна, что в этой жизни лишена воспоминаний и свободна.
— О да. Я очень благодарна, что ты решила всё за меня.
Деметра вздохнула, но Софи не хотела больше слушать, она развернулась и ушла с кухни, громко хлопнув дверью своей комнаты.
Мать подходила и стучала, но Софи только грубо ответила, что не желает ее видеть. Как выяснилось вскоре, Интернет мать отключила, что заставило Софи раздраженно зашипеть и едва не отшвырнуть бесполезный ноутбук.
Но телефон она отдать не успела. Впрочем, и звонить кому-либо не спешила.
Софи ощущала себя в ловушке. Не могла понять, что правда, а что нет. И уж точно не в силах оценить — ей как будто не хватало информации. Возможно, просто памяти.
— Да чтоб вам всем!
Она пыталась заниматься, пыталась читать, но в итоге посмотрела залпом сезон сериала, название которого даже не запомнила. Мысли Софи занимали древние боги, псы из теней и вся правда, которая ей открылась. Она слушала «Стикс течет вспять», вспоминала Гадеса, его бархатистую тьму и не могла поверить, что он хоть когда-то мог ее соблазнить и заставить что-то делать силой. Сейчас они не были знакомы настолько хорошо, но это казалось абсолютно не в его характере.
Когда стемнело, Софи позвонила Гадесу. Но трубка отзывалась только длинными гудками. С раздражением Софи написала сообщение: «забери меня отсюда». Ответа пришлось ждать так долго, что Софи подумала, будто Гадес решил делать так, как говорит Деметра, и больше не общаться с Софи.
Телефон пикнул, высветилось «Амон будет у тебя через полчаса».
Софи нахмурилась и не смогла избавиться от беспокойства: что-то случилось или Гадес просто не желает ее видеть?
Полчаса — более чем достаточно, чтобы принять решение. И оставаться дома Софи не хотела. Она побросала в рюкзак какие-то вещи и тихонько приоткрыла дверь комнаты. Вышла в коридор, услышала голоса в гостиной: мать и мисс Стэнфорд. Аккуратно, на цыпочках, Софи пробралась вниз. Медленно, стараясь не шуметь, открыла замок и выскользнула за дверь.
Только шагая по дорожке прочь от дома, вдыхая морозный ночной воздух, Софи в полной мере осознала, что она только что сбежала из дома.
И впереди ночь, звезды и боги.
Оставаться около дома Софи не хотела — вдруг мать заметит ее исчезновение или в окно посмотрит. Но и пропустить Амона было страшно, поэтому Софи отошла в сторону, но постоянно оглядывалась.
Опасения оказались напрасными. Софи издалека заметила черную машину Гадеса и помахала рукой. Когда та притормозила рядом, Софи увидела за рулем Амона. Больше в машине никого не было.
— Давай залезай. Гадес попросил приехать за тобой.
Не заставляя просить дважды, Софи скользнула на сидение, закинув рюкзак назад. Пристегнулась и с опаской посмотрела на Амона:
— Что случилось? Где Гадес?
— То ли в Подземном мире, то ли еще где… он Стива ищет. Или уже нашел, я не очень понял. Тебя куда подвезти? Или?..
— Я из дома сбежала.
— О!
Амон посмотрел на нее с недоумением, а потом рассмеялся.
— Деметра будет в ярости! Обожаю такие моменты.
Его лицо будто осветилось, юное и радостное. Но потом Амон снова стал серьезным:
— Тогда поехали к остальным.
Пока он выруливал на более оживленные улицы, Софи постоянно украдкой косилась на Амона. Он выглядел как семнадцатилетний мальчишка, немного встрепанный, с сияющим взглядом и четко очерченными линиями лица. Но сейчас оставался серьезен, и временами Софи казалось, она ловила в его лице отблески… она сама не знала чего. Просто порой его лицо напоминало застывшую статую, древнюю, как пески пустыни — или воды Нила.
— Что случилось? — осторожно спросила Софи. — Как Сет?
Амон молчал некоторое время, сверяясь с навигатором и поворотами, потом ответил:
— Я вчера вез его домой, а он вырубился прямо в машине. И не приходил в себя. Я испугался. Написал Гадесу, позвонил Неф. Сет потом очухался и велел не паниковать, а ехать домой. Я так и сделал. Но ему только хуже стало. Мы опасались, он вообще ночь не переживет.
Амон сделал вид, что очень сосредоточен на светофоре, хотя Софи казалось, он думает совсем о другом. Негромко сказал:
— Я несколько тысяч лет не слышал, как бредят на древнеегипетском.
Он вновь улыбнулся, глянул на Софи.
— И надеюсь, не услышу. Утром явились боги, которые смыслят в лечении. Они весь день что-то делали, смешивали…
— Ради Сета?
— Ради себя. Если б не нашли противоядия от Оружия Трех Богов, следующим мог стать любой из них. Подыхать никому не хочется, так что они расстарались.
— Вышло? — Софи видела по лицу Амона, что определенно получилось.
— О да! Не знаю, чего они намешали, я не вникал, но противоядие сделали. Хотя там всё хитро.
— В смысле?
— Сет сам тебе расскажет. Мы едем к ним с Нефтидой.
Софи понятия не имела, где живут Сет и Нефтида, привычно даже хотела проверить время, но одумалась. Она же не собирается возвращаться до полуночи. Она вообще возвращаться не собирается.