– Не боишься, значит, кризиса?
– Инвестирую в себя. Выдрин так и советует, – уверенно подытожила Амалия. – В сорок пять всё только начинается.
Она хотела добавить еще что-то, но мобильник выдал мелодию песни про лабутены.
– Агентство «Гранд вояж», – приветливо отозвалась хозяйка. – Да… Да… Нет… Нет… Вы нас неверно поняли… Тур не отменяется, мы готовы предложить вам замену. Да, абсолютно адекватную. Да, в окрестности Онежского озера… Что?.. Извините, мы действуем строго в рамках постановления правительства…
Абонент, кажется, общался с ней в повышенном тоне. Максим допивал остывший чай и с любопытством прислушивался к разговору, однако из трубки до него доносилось что-то совсем нечленораздельное. Он показал жестом: «Может, я мешаю?» Она успокаивающе помахала свободной рукой: сиди, мол.
Когда Амалия отложила телефон, в холле отрывисто брякнул колокольчик. В отсутствие ассистентки встречать-привечать посетителей было некому, и они спустя несколько секунд появились в главной комнате без помощи провожатых. Точнее, речь шла о посетительницах – двух блондинках лет тридцати пяти, одной повыше, другой пониже ростом.
Судя по облачению, обе далеко не бедствовали. Та, что повыше, была в стильном клетчатом пальто и берете, а под мышкой держала крохотную моську в ошейнике со стразами. Та, что пониже, носила столь же элегантное пальто без клетки, не пользуясь головным убором. Вместо моськи у нее была серебристая сумочка-сундучок с цифровым замком.
На лице у Амалии тотчас отразилось страдание. Ее большие круглые глаза с поволокой сделались еще больше и круглее.
– Мы к вам, и вот по какому вопросу… – решительно начала первая блондинка.
Моська на ее руке беспокойно тряхнула мохнатыми ушами.
– Простите, мне пора, – пробормотал Максим, филигранно ставя чашку с блюдцем на краешек стола и поднимая зад с кресла.
Уже из холла, совмещенного с выставкой, он услышал, что, оказывается, незадачливые путешественницы внесли предоплату за круиз вокруг Испании с Португалией, но в связи с текущими событиями путевки подорожали ровно вдвое. Отдуваться за правительство выпало всё той же хозяйке агентства.
С тех пор прошло уже месяца три, а то и больше. Максим успел съездить в одну из своих долгих командировок и вернуться. Обвал рубля и меры властей в связи с ним были вдоль и поперек проанализированы толпой экспертов. Город за это время изменился мало. Кое-какие заведения на главном проспекте закрылись, кое-какие письменно уведомляли прохожих, что проводят финальную распродажу.
Идя прогулочным шагом вдоль первой линии, он сам не заметил, как очутился возле офиса Амалии. Броской, всех цветов радуги вывески «Гранд вояжа» больше не было. Рабочий со стремянкой крепил нечто взамен нее. Максиму стало грустно. По натуре своей человек незлой, он всегда сочувствовал чужой беде.
Что-то заставило его приблизиться. На входной двери, видимо, пока вместо вывески, было приклеено подобие плаката. Центр духовных практик «Озарение» извещал, что завершается набор слушателей на тренинг личностного роста. Тех, кто достигнет полной трансформации, ожидала групповая поездка к местам силы, причем с медитацией на лоне природы.
Главным украшением плаката служило до боли знакомое фото с распущенными волосами. Амалия была представлена как сертифицированный специалист, наставник и коуч. «По методу Альберта Выдрина», – уточнялось мелким шрифтом.
– Да уж, в сорок пять всё только начинается, – вырвалось у Максима.
Рабочий поднатужился, крякнул и наконец водрузил обновленную вывеску на место.
Вакцинировался
Витя Галкин с сияющим лицом вбежал в кухню. Семья в составе трех человек только села обедать. Галкин-отец успел съесть первую ложку супа и поднес ко рту вторую. Витина мама накладывала в тарелку салат. Сестра, ученица седьмого класса гимназии имени Песталоцци, украдкой совала коту Мурзику обрезок колбасы.
– Слушайте! – крикнул Витя и поперхнулся от волнения.
Все уставились на него. Мурзик уронил колбасу на пол.
– За тобой что, гонятся? – поинтересовался отец.
Витя перевел дух и сообщил чуть спокойнее:
– Я вакцинировался!
Мама продолжила манипуляции с салатом. Отец проглотил вторую ложку супа и только потом спросил:
– Заставили?
– Нет. Я добровольно, – ответил сын.
– Ну и дурак, – заключил Галкин-старший.
Витя снова чуть было не поперхнулся – на сей раз от негодования.
– Как же можно такое говорить? Это ведь государственное мероприятие.