Лицо Бига Мэртэна приняло глупое выражение.
— Это был журналист.
— Тоже новость, — язвительно заметил Скотти. — Ты думаешь, я не знаю, кто он? Чего он хотел от тебя?
— А, спрашивал об одном старом деле. Я тогда получил восемнадцать месяцев тюрьмы… история с Гарри Уистоном.
— Да, я знаю. Но если он хотел узнать только это, зачем ему обращаться к тебе? Любой полицейский чиновник дал бы ему информацию.
— Он был очень любезен со мной и спросил, что стало с Гарри. Потом мы еще немного поболтали.
Скотти наморщил лоб и испытующе смотрел на Бига.
— Как будто он не знает, что Гарри сидит в тюрьме и отбывает семилетнее наказание. Ну, болтливая курица, что он выведал у тебя!
Биг рассердился! Разве он что–нибудь говорил!
— Убей меня гром на этом месте, если я ему проболтался о тебе. Он знал, что ты здесь и спросил, залечилась ли уже твоя рука. Я ему ничего не говорил. Он хорошо относится к тебе. Он сказал, чтобы мы немедленно обращались к нему, если попадем впросак. Он так действительно сказал.
— Но ты не проболтался, что Маклэд знает эту историю?
— Он сам уже знал об этом, — с удовлетворением ответил Биг Мэртэн. Скотти сердито посмотрел на него.
— Однако ты ничего не можешь держать в тайне, — разочарованно сказан он.
Скотти переоделся в свое лучшее платье, вынул из чемодана кучу визитных карточек, одну из них положил в карман. Она гласила: «Профессор Бэллингем. Пантагалла, Альберта». Такого города не существовало, но название звучало вполне по–канадски.
Когда он явился в Грэйт–Метрополитен–отель, ему сказали, что миссис Крестон–Бонзор находится в своей комнате. Мальчик взял его визитку. Сидя в кресле, Скотти наблюдал за всеми, кто проходил через вестибюль. Он моментально узнал детектива.
Мальчик вернулся и повел Скотти на третий этаж. Дама занимала комфортабельную, поражавшую своей роскошью, квартиру. Скотти знал, что последняя обходится ежедневно в немалую сумму.
Когда Скотти вошел, дама, смотревшая через окно, повернулась к нему и сказала:
— С добрым утром, мистер…
— Профессор Бэллингем, — почтительно сказал Скотти. — Мы уже встречались…
— Конечно. Я, к сожалению, не прочла вашей карточки, потому что нет под рукой лорнетки. Садитесь, пожалуйста, господин профессор. Очень любезно с вашей стороны, что вы вспомнили обо мне.
Скотти был приятно поражен ее любезным приемом. Она была украшена еще более драгоценными камнями, чем в первый раз. Глаза Скотти разбегались, как при виде лучшей ювелирной выставки. Каждая рука имела по три бриллиантовых браслета, каждый палец не менее одного кольца. В Скотти пробудился старый инстинкт. Грех и позор вести скромную жизнь, когда рядом дама обладает таким сказочным состоянием.
— Я очень рад посетить вас. Я из Пантагаллы, а вы из Санта–Барбара, поэтому я думал, что будет весьма приятно зайти к вам, чтобы узнать, как вы поживаете. Я хорошо знаю Санта–Барбару… Вернее, я знал ее раньше, пока там не появились богачи и не опустошили ее. Ха, ха, ха! Это только небольшая шутка, миссис Бонзор!
— Действительно, очень любезно с вашей стороны, господин профессор…
— Бэллингем!
— Меня просто шокирует, куда дела горничная мою лорнетку. Без нее я никак не могу читать. Лондон — скучный город. Я была здесь несколько лет тому назад. Но теперь все ново и чуждо. Я буду рада поехать обратно домой.
— А здесь вы давно живете?
— Уже 14 дней. Я еще не встретила здесь ни одного милого человека. Люди здесь так высокомерны и чопорны. И при этом не имеют ни гроша. Я была с визитом у одной дамы, с которой встречалась в Сан–Франциско. Муж мой, сенатор, был весьма любезен с ней. Но она не пригласила меня даже на чашку чая.
Из этого Скотти заключил, что миссис Бонзор, несмотря на ее богатство, не имела доступа в общество.
Потом они поговорили о Санта–Барбара, о жителях Сан–Франциско. Некоторые имена были, к счастью, ему знакомы. Затем она опять вернулась к излюбленной теме: стала жаловаться на негостеприимных обитателей Лондона, на прислугу.
— Возьмем хотя бы эту комнату. Ведь следовало удалить пыль с мебели, — сказала она, сняв пылинку со стула. — Эти слуги даже не прикоснулись тряпкой.
Скотти был удивлен. Она не могла прочесть визитку, а увидела микроскопическую пылинку. Странная болезнь глаз!
Скотти оказался приятным собеседником, и миссис пригласила его к ужину.
— Обыкновенно, я ем отдельно в своей гостиной. Здешняя пища хороша только для моих коз.
Когда Скотти выходил, кто–то толкнул его локтем.