— В дни молодости, — продолжал он, не обращаясь ни к кому в отдельности, — жил один червоный валет, который мало–помалу сделался трефовым валетом и в конце концов погряз в, один Бог знает, каких мерзостях. Сначала — двоеженец, затем шулер в картежных притонах, ну а потом участвовал в нападении на Денверский банк. Я его уже давно не встречал, но в «своем кругу» он известен, как «полковник»; господин приятной наружности, с военной выправкой. Мне рассказывали, что он очень искусен в метании ножа — я полагаю, он некоторое время жил в Южной Америке — трефовый и червоный валет… гм!
Полковник сидел, как изваяние; ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Говорят, — продолжал мистер Ридер, посмотрев на молодую девушку, — что он со временем приобрел себе значительное состояние, которое дало ему возможность, не боясь полицейского надзора, жить в лучших отелях.
Ее темные глаза посмотрели на него в упор.
— Это, в самом деле, очень интересно, мистер Ридер, — медленно проговорила она. — Мистер Давер рассказывал мне, что вы имеете дело с полицией.
— Немного… очень немного, — сказал Ридер.
— Не знаете ли вы других валетов, мистер Ридер? — произнес пастор своим холодным голосом. Мистер Ридер обернулся к нему с приветливой улыбкой.
— Бубновых валетов, — мягко сказал он. — Это особенно подходящее имя для того, кто пять лет занимался в Южной Африке недозволенной торговлей бриллиантами, а затем пять, очень мало прибыльных, лет провел в Брикуотерской тюрьме. По выходе из тюрьмы, он участвовал в грабеже, затем как будто был причастен к делу с фальшивыми ассигнациями, которое было в моих руках. Как же его зовут?
Он в раздумье посмотрел на пастора.
— Греги Дон… правильно!.. Мистер Греги Дон. Преподобный мистер Дин поднялся со своего места, опустил руку в карман и вынул оттуда немного денег.
— Вы что–то выиграли, — сказал он. — Сколько я вам должен?
— То, что вы мне должны, вы никогда не сможете заплатить, — ответил мистер Ридер. — Поверьте, Грегори, наши с вами расчеты никогда не окончатся так, как вам этого хотелось бы.
Пастор с отвратительно искаженным лицом пожал плечами, усмехнулся и выскочил из комнаты.
— Все ваши валеты — мужчины? — спросила Ольга Крю.
— Я надеюсь, мисс Крю.
Она бросила на него вызывающий взгляд.
— Другими словами: вы меня не знаете? — сказала она и прибавила с неожиданной горячностью: — право, мне хотелось бы, чтобы вы меня узнали! Очень хотелось бы!
Она вскочила и бегом бросилась из зала. Мистер Ридер остался один. Он хотел уже идти в свою комнату, но не успел сделать и нескольких шагов, как все лампы в зале погасли. В такие минуты Ридер был особенно ловок и находчив. Он бросился к ближайшей стене и стал ждать.
— Кто это, черт побери, погасил свет? Где же вы, мистер Ридер? — послышался слезливый голос мистера Давера.
— Здесь! — крикнул Ридер и бросился на пол. Еще мгновение и было бы поздно: он почувствовал, как над его головой что–то пролетело и с легким шумом врезалось в стену.
Мистер Ридер, тяжело застонав, быстро и бесшумно пополз по полу.
— Ради самого неба, что тут такое опять?.. Что–нибудь случилось, мистер Ридер?
Сыщик молчал, подползая 'все ближе и ближе к тому месту, где стоял Давер. И вдруг снова зажегся свет — так же неожиданно, как и был потушен. Давер стоял у портьеры перед дверью и на лице его было написано самое горькое разочарование при виде живого мистера Ридера. Он пытался что–то сказать, но его рот открывшись, снова закрылся, не издав никакого звука. Он растерянно переводил глаза от стены на мистера Ридера, но тот уже и сам успел заметить нечто, воткнутое в дерево, которым была обита стена.
— Был ли это полковник? А может, в высшей степени интеллигентный служитель церкви? — приветливо сказал Ридер.
Он подошел к стене и, после некоторого усилия, вытащил из нее широкий и длинный нож.
— Довольно смертоносное оружие, — заметил он. К Даверу снова вернулся дар слова.
— Смертоносное оружие… ведь это ужасно! Мистер Ридер мрачно посмотрел на него.
— Ваше мнение? — спросил он, но у мистера Давера опять отнялась речь.
Ридер оставил дрожащего человека в его кресле, а сам поднялся по лестнице в верхний коридор.
Остановившись перед дверью своей комнаты, он отпер ее и распахнул настежь. Лампа, стоявшая у кровати, все еще горела. Закрыв за собой дверь, он подошел к находившемуся в углу комнаты стенному шкафу.
— Ну, можете выходить, Брилль, — сказал он. Кажется, здесь никого не было.