Инспектор остановился; его лицо выражало явное разочарование.
— Я думал, сэр, вы сообщите что–нибудь новое. А это я уже читал. Содержание статьи тотчас было передано в Скотленд–Ярд, как только ее получили в «Мегафоне».
— Посмотрите на часы! — нетерпеливо потребовал секретарь.
Инспектор сунул руку в карман, вытащил часы и тихо свистнул.
— Боже мой, половина девятого!
Все трое были удивлены.
— А вдруг этот хитрый ход с их стороны, чтобы заставить нас ослабить стражу? — предположил сэр Филипп.
— Не думаю, — возразил инспектор. — Я убежден, что если им не удалось вам вручить сегодня последнее предупреждение, они откажутся от намерения осуществить свою угрозу.
Рамон нервными шагами мерял комнату.
— Хотел бы я думать так же, как вы…
Стук в дверь, и в комнату вошел седой служитель:
— Телеграмма для сэра Филиппа.
Министр протянул руку, но инспектор опередил его:
— Согласно предостережению Пинкертона, сэр.
Он быстро вскрыл конверт.
«Только что получили телеграмму, сданную на Чарринг кросс в 7.52: Последнее предупреждение вручено министру иностранных дел. Подпись Четыре. Точка. Правда ли это? Редактор «Мегафона“.
— Что это значит? — в крайнем замешательстве спросил Фальмут.
— Я думаю, дорогой Фальмут, — твердо сказал сэр Филипп, — это значит, что ваши благородные Четыре Справедливых Человека самые обыкновенные лгуны, злодеи и убийцы.
Лицо инспектора выражало смущение и тревогу.
— Никто не являлся сюда после того, как я ушел?
— Никто.
— Тогда я… ничего не понимаю! — произнес он про себя и направился к двери.
— Возьмите ваш драгоценный документ, — остановил его сэр Филипп, вынимая из ящика стола пакет.
— Какой? — озадаченно развел руками Фальмут.
— Боюсь, что получение этой телеграммы отшибло у вас последнюю память, — уколол его сэр Филипп. — Я должен буду просить начальника полиции прислать мне человека, имеющего больший опыт в работе с преступным миром и лишенного детской веры в честность и благородство убийц.
— Как вам угодно, сэр, — ничуть не обидевшись, сказал Фальмут. — Поступайте, как считаете нужным. Я с наслаждением сложу с себя свои обязанности. Поверьте, нет более строгого судьи моих поступков, чем моя совесть. Но это все неважно. О каких бумагах вы вели речь?
Сэр Филипп строго посмотрел на невозмутимого инспектора и неохотно повторил:
— Я говорил, сэр, о пакете, из–за которого вы вернулись в эту комнату через несколько минут после того, как ушли.
Инспектор остолбенел.
— Я не воз–вра–щал–ся, — произнес он странным голосом. — Я не давал вам никаких бумаг.
Затем решительно взял пакет со стола, распечатал и с криком изумления вынул из него серо–зеленый конверт:
— Письмо от Четырех!
Министр отпрянул от стола и побледнел, как смерть.
— И тот, кто его мне вручил…
— …был один из Четырех. Они намерены исполнить угрозу.
Инспектор быстро пошел к двери, прошел в переднюю и собрал около себя переодетых сыщиков.
— Вы помните, как я уходил?
— Да, сэр. Два раза, — ответил, старший.
— Как я выглядел во второй раз?
— Как всегда, сэр…
— Во что я был одет?
— На вас был длинный автомобильный плащ.
— И автомобильные очки?
— Да, сэр.
— Я так и подумал, — прохрипел инспектор, с трудом подавляя бешенство и спускаясь по мраморным ступеням к подъезду. Дежурившие здесь сыщики с поклоном приблизились к нему.
— Вы помните, как я выходил?
— Да, сэр. Два раза, — ответил старший.
— С каким интервалом времени?
— Около пяти минут, сэр.
— А вы заметили номер автомобиля? — в нем неожиданно проснулась надежда.
— Да, сэр.
От радости инспектор едва удержался, чтобы не расцеловать расторопного сыщика.
— Назовите!
— 17164.
Инспектор записал номер.
— Джексон, — крикнул он одному из подчиненных, — бегите в Скотленд–Ярд, узнайте, кто собственник этого автомобиля. Затем поезжайте к нему и заставьте его дать вам подробный отчет о всех его передвижениях. В случае необходимости, арестуйте и приведите сюда.
Фальмут вернулся в кабинет сэра Филиппа. Министр шагал по комнате, заложив руки за спину. Секретарь барабанил пальцами по столу. На столе лежало нераспечатанное письмо.